Наталья Кременчук - Смерть на фуршете

— С другой стороны, мы вновь констатируем отсутствие Позвонка. И Парасольки нет…

— Появятся! Зато уже вся в работе Клара Кораллова. — Трешнев кивнул в сторону также знакомой Ксении благообразной дамы, совавшей свой допотопный микрофон под нос Анжелетте Шутовой. — Думаю, все пройдет нормально. Но наедаться не будем! У евро-азиатов нас ждут плов с осетриной и береки, дотур, боурсаки, ботишал, гаплама, кавурдак…

— Ты что, поваренную книгу народов СССР выучил? — иронически спросила Ксения.

— Запомнил на практических занятиях! И ты все это и увидишь, и отведаешь. Правда, халявщики о нашем предстоящем пире не знают. Евро-азиаты умеют шифроваться, да и пространство там интимное… Так что уходить будем по одному, чтобы на наш след не напал Амазасп Гивиевич!

Увидев обескураженное лицо Ксении, пояснил:

— Профессиональная шутка. Смотри на сцену!

Пока они вели перерегистрацию халявщиков, Ничепуренко успел открыть заседание.

Начал он его с сообщения о том, что тираж детской книги Дениса Димитрова «Грибы и огурцы», переведенной в истекшем году на китайский язык, перевалил за миллион экземпляров, в связи с чем представитель министерства культуры Китая вручит автору особую грамоту в виде шелкового свитка. Но поскольку Денис Денисович задерживается на записи культурно-просветительского ток-шоу «Сам не дурак», вручение будет произведено перед фуршетом (академики многозначительно, словно авгуры, переглянулись), к которому Димитров обещал приехать. А пока товарищ из Поднебесной может познакомиться с другими достижениями современной российской детской литературы… И Ничепуренко приглашающе указал на стенд рядом с ним, где стояли книжки «Ярмарочный мальчик», «Помощник царям», «Начальник связи», «Смеяться и свистеть», а также что-то еще, размещенное пониже, из рядов не разглядеть.

Затем приступили к обсуждению трилогии для подростков Анжелетты Шутовой «Настоящие пионеры».

Ксения открыла бордовую книжицу Moleskine и по привычке начала вести свой приватный протокол.

Ее поначалу удивило архаичное название трилогии, но, послушав вступительное слово автора, она осознала панораму ее замысла.

Прежде ей приходилось видеть Анжелетту Кимовну только по телевизору, но часто. В советское время она была известным историком литературы, а также издала для детей несколько биографических повестей о писателях — Чехове, Зощенко, Булгакове, Расуле Гамзатове… В годы перестройки Шутова вместе со своей университетской подругой Мариэттой Чудаковой стали выдающимися общественницами, и однажды кто-то из коммунистов, то ли Полозков, то ли Зюганов, назвал их вместе с Валерией Новодворской «валькириями контрреволюции».

Ксении всегда нравилась Шутова за чистую, богатую речь с мягким старомосковским произношением. Правда, то, что говорила политизированная ученая дама в своих многочисленных телеинтервью и беседах, лингвист с университетским дипломом Котляр не всегда понимала.

Однако сегодня Анжелетта Кимовна излагала четко и внятно, как лектор с таким стажем, которого с лихвой достало бы на выписывание максимальной пенсии.

Ксения отдалась скорописи.

Несколько лет назад Шутова задумала приключенческий роман для подростков. Но, заметив, что тяга к приключениям у современных детей сочетается с политической малограмотностью, профессор-филолог решила обратиться к жанру политического триллера, который бы: а) развеял у молодежи превратные представления об одном якобы совершенно счастливом государстве — СССР; б) объяснил логику и смысл проводимых после падения коммунизма экономических и политических реформ. Было еще и «в», но…

— Чудесный замысел! — отвлек от конспектирования Трешнев. — Объяснить в детской книжке то, что, кажется, не может понять даже Владимир Вольфович Жириновский, — это, я вам скажу, смело!

— Признаюсь, поначалу я не представляла, что моя первоначальная задумка разрастется до трех книг, — Шутова вещала с интонациями председательствующего в общеизвестной «тройке», — и роман превратится в трилогию. Первая часть — «Инфант», написанная в жанровой форме рыцарского романа, посвящена Егору Гайдару. Вторая — «Рыжий», жанровая форма — плутовской роман, — Анатолию Чубайсу. Завершающая часть трилогии, со всеми признаками готического романа, но русского, под названием «Крокодил», имеет своим главным персонажем Геннадия Бурбулиса.

Сказав еще несколько слов о структуре своего сочинения и заявив о желании очистить слово «пионер» от коммунистической копоти, Шутова умолкла, пообещав ответить на все вопросы после завершения обсуждения.