Наталья Кременчук - Смерть на фуршете

Про Homme buffet это она придумала, когда летела ночным самолетом из Киева.

Надо кончать с этими играми, которые ровно ничего не стоят. Не может жизнь состоять из одних праздников. К тому же чужих. И у нее только один способ доказать это. Ведь даже у Инессы есть своя, не фуршетная жизнь, и на фуршетах она появляется только для того, чтобы отдохнуть от школьной рутины…

Но сейчас Инесса, в джинсах и в настоящей «косухе», стояла в ожидании ее в зале прилетов Домодедова. Одна.

По мере возможностей улыбнулись друг другу.

— Ну что, — спросила Ксения, — как не говорит Андрей Филиппович, пошли ?

— Пошли ! — вдруг засмеялась Инесса. — Андрон сказал, что ты успешно съездила.

— Даже с приключениями! Дорогой расскажу.

— И «Кизиловый утес» привезла?

— А то! Без «Утеса» мне не вернуться.

Сели в машину.

— Покажи!

— Он же на турецком. Я даже заглядывать не стала.

— Давай, я немного татарский знаю. Мне все равно Трешневу отвозить.

— Что, прямо сейчас повезешь?

Инесса присвистнула:

— Ну, тебя встретить — это понятно. Куда ты отсюда одна в первом часу ночи?! Но я ему не курьер! Просто завтра-сегодня после школы завезу ему в редакцию.

— А сейчас чего не приехал?

— Темнит. Что-то семейное. Но то, что он под хмелем, точно. Звонил мне и каялся.

— И мне каялся. Надо нам за него взяться с этой стороны.

Инесса вздохнула:

— Пока что он за нас взялся.

Аэродромный шлагбаум проехали, и она резко рванула по шоссе.

— А как дела московские? — спросила Ксения. — Новости есть?

— Для меня нет, а наша тройка, конечно, не в простое. График если не круглосуточного, то ежедневного фуршетирования выдерживается неукоснительно. Правда, академики в свободное от фуршетов время обошли еще несколько подходящих библиотек и обнаружили, что «Кизилового утеса» нигде нет.

— Ну, это и до моего отъезда было.

— Хотя в библиотеке Института восточных и редких языков какой-то след Андрей отыскал. Книгу заказывали в марте, но потом она тоже исчезла, прямо с полки заказанных. Правда, он еще не все выяснил…

— То есть и здесь пусто.

— Если бы не помощь киевлян, оставалось только в турецкое посольство обратиться.

— Ну, теперь-то мы в порядке. Пусть сличают тексты.

— Только что из этого выйдет?

— Ты же видишь: Андрей увлекся!

— Или развлекается. Хотя я его понимаю. Вокруг одной книжки — столько трупов, но уже без первоначального шума. И медиа потихоньку переключается на новенькое горяченькое.

— А он сейчас их опять подогреет.

— Кто знает? Во всяком случае, мы пока что действуем как эксперты.

— Ты знаешь, хотя Борис и мой брат, я бы предпочла держаться от этой истории подальше. Они, следаки эти, особо не дергаются, и нам тоже нечего инициативу проявлять.

— То-то в Киев помчалась!

— У меня муж там. Почему не съездить за его счет?

— А-а-а… муж… — протянула Инесса. — А мой на печи сидит. Инструктор в бассейне с сауной…

Дальше ехали молча.

Разоткровенничаться Инесса не захотела.

Волевая женщина! Она и за рулем была сама уверенность, а на МКАДе даже полихачила среди грозно двигавшихся караванов фур.

Но все же Ксения не посоветовала заезжать в их двор: из-за неуемного благоустройства и наваленных повсюду кучек старого асфальта развернуться в нем, да еще в темноте было непросто.

— Хорошо, — хмыкнула Инесса. — И в самом деле зацеплю бампером за столбик какой-нибудь или за оградку… Слушай, а к тебе в туалет зайти можно?

— Что спрашиваешь! Чаю попьем… Если не торопишься.

— Ну, это в другой раз. Сейчас приткнусь — на въезде вроде есть свободный краешек…

— Подходи, шестой подъезд.

Инесса сдала назад, а Ксения, взяв сумку, побрела вдоль дома. Но долго ей шагать не пришлось. В майских, хотя уже густых кустах орешника, посаженных перед окнами, раздался не очень громкий шелест, потом какой-то шум… Ксения обернулась. Но в следующее мгновение кто-то прыгнул сзади нее. Последнее, что она почувствовала, — сильный удар в шею…

Очнулась Ксения сидящей на асфальте, спиной оперта на металлическую ограду палисадника.

Рядом на корточках сидела Инесса.

— Я же знаю, что жива! — сказала она радостно. — Что болит?

Ксения почувствовала, что саднит кожу на ноге.

— Коленку разодрала! — сказала она жалобно, всматриваясь в рану, плохо видную в полутьме двора. — Больно!

— Перестань ныть! Не больнее, чем эпиляция. Легко отделалась!

— А сумка моя где?!

— Сумка — увы! Сейчас… как бы нам… Посиди на лавочке у подъезда, а я к машине слетаю за телефоном. Вызовем полицию и «скорую».