Давид Фогель - Брачные узы

— Ты что, с ума сошла? — запротестовал было Гордвайль.

Но Tea уже оказалась рядом. Схватив Гордвайля и протащив к двери, она вытолкала его в темный коридор. Следом полетели его пальто и шляпа, и Tea задвинула засов изнутри. Все свершилось с быстротой молнии. Пораженный, Гордвайль стоял в коридоре и смотрел на узенькую полоску света, пробивавшуюся из-под двери. Его пронзила внезапная мысль, что все это — лишь дурная шутка, он даже подошел к двери и попытался открыть ее. Но дверь была заперта. Тогда Гордвайль понял, что это не шутка, зажег спичку, поднял с пола пальто и шляпу, оделся и вышел.

На улице взглянул на часы при свете фонаря. Была половина одиннадцатого. С минуту он прикидывал, что ему теперь делать. Он вполне мог провести эту ночь и даже несколько ночей у доктора Астеля или Ульриха, но сразу же отринул такую возможность. Как он им это объяснит? Невозможно же рассказать им правду, что Tea выгнала его из дома! При этой мысли ему стало безумно смешно. Волнение его тем временем улеглось, и все происшествие показалось почему-то крайне забавным. В любом случае, подумал он, надо найти где переночевать, а утром будет видно.

В карманах у него было не больше шиллинга, а номер в гостинице, даже самый дешевый, стоил не меньше трех. Потому он торопливо зашагал к центру города (не решаясь потратить на трамвай ни гроша из малых своих средств). Может быть, встретит в кафе кого-нибудь, кто согласится дать ему немного взаймы. Гордвайль сам был удивлен, что все происшествие так мало его затронуло. Все, что он ощущал, — лишь своего рода неудовольствие, которое спокойно можно было отнести на счет новой ситуации, в которой он внезапно оказался. Сердце говорило ему, что не следует придавать большой важности всему этому. Гнев Теи стихнет, и все образуется. Он не мог поверить, что это конец всему, главным сейчас было достать немного денег взаймы и найти гостиницу. В известном смысле, он был даже доволен таким выходом. Все лучше, чем быть в ее власти, чтобы она могла вымещать на нем свою ярость.

Холодно не было. Только легкий, моросящий дождик, по-летнему теплый, летел ему в лицо. Мостовая почернела и все больше сверкала влажным блеском. Почти пустые, катились трамваи, да иногда электрический провод над ними вспыхивал лентой светло-голубого огня, издавал треск наподобие сухого валежника и мгновенно угасал. Внезапно ураган гнева заставил его остановиться. Что?! Комната ведь принадлежит ему в такой же мере, как ей, даже больше! Он там и раньше жил, и она еще выгоняет его?! У него возникло желание немедленно вернуться и войти в дом силой. Она не имеет никакого права выгонять его из его же комнаты! Но спустя минуту он опомнился и пошел дальше. Право, в таком открытом скандале не стоит подливать масла в огонь.

В кафе не оказалось ни единого знакомого. Поразмыслив, Гордвайль решил заказать черный кофе и подождать: авось, кто-нибудь еще зайдет. Однако прошло полчаса, но никто не появился. Было уже полдвенадцатого. Гордвайль стал сильно нервничать. Придется отдать за кофе последние гроши! Он полистал вечернюю газету, чтобы немного рассеяться, но ее содержание совершенно не доходило до него, и он выпустил газету из рук. Будь все это летом хотя бы! Но теперь! Да еще дождь! Провести ночь под открытым небом в такое ненастье! Уже сейчас Гордвайль чувствовал себя крайне усталым. «Ладно, ничего не поделаешь!» — почти в полный голос сказал он. Решил остаться здесь до закрытия кафе, до полвторого ночи, а потом отправиться гулять по улицам. Смирился с неизбежностью.

Когда официант оказался рядом с его столиком, он вдруг спросил его, не появлялся ли здесь кто-нибудь из его друзей сегодня вечером. Да, были, но ушли за минуту до вашего, сударь, прихода. Был господин Астель с барышней и второй господин, рыжеватый. Посидели с час и вместе ушли.

«Вот и все!» — подумал Гордвайль.

— Скажите, — заговорил он с официантом, — вы живете далеко отсюда?

— Я-то? Неблизко. Рядом с Западным вокзалом.

— Как же вы добираетесь домой после закрытия? Трамваи-то уже не ходят!

— А пешком. Всего час. Иногда иду на станцию Франца-Иосифа, а оттуда «кольцевым» трамваем. Он останавливается на всех остановках.

— Тяжелая работа, а?

— Да уж нелегкая, я думаю! Все время на ногах с трех часов дня и до двух ночи!

Официант присвистнул в усы. Разговор о работе явно польстил ему, теперь она казалась ему особенно значительной.

— Все думают, — продолжал он, — что быть официантом легко, а это, между прочим, совсем не просто! Порой задарма работаешь целый день! Вся прибыль коту под хвост из-за какой-нибудь крохотной ошибки, про которую даже не знаешь, когда и как она приключилась! На прошлой неделе у меня был такой случай. Стал подсчитывать дневную выручку и на тебе! Недостача в десять шиллингов. Пришлось заплатить из собственного кармана. Одни убытки были в тот день. Так что не думайте, что официант получает до десяти шиллингов чаевых в день! Бывает, что и половины этого не выходит!