Эрик Делайе - Переплётчик

Утром герцог пришёл к Анне-Франсуазе. Она уже не спала, но Жарне запретил ей вставать с постели. Утром он провёл какие-то интимные процедуры, а Шако напоил девушку обезболивающими растворами. Теперь она полулежала на подушках и читала; де Ври решил временно приостановить занятия. Дорнье уже приступил к поискам нового учителя-гуманитария.

«Ну что?» — спросил герцог нарочито грубо. «Всё хорошо, отец, я почти оправилась». — «Зачем ты это сделала?» Она посмотрела ему в глаза и поняла, что он всё знает — или догадался, или Джованна рассказала, или кто-то из пажей, или конюх. «Мне было интересно». — «Ты не могла подговорить служанку?» — «Нет, я должна была проверить сама». — «Я знаю, — сказал герцог, — что ты давно уже не девственница, но я и не планировал выдавать тебя замуж, оперируя твоей непорочностью как аргументом. После моей смерти тебе достанется значительное состояние и высокий титул, ты без проблем найдёшь себе мужа в высших кругах — какого только пожелаешь. Хотя ты должна понимать, что я планирую прожить достаточно долго и надеюсь увидеть внуков. — Анна-Франсуаза кивнула. — На этот раз тебе повезло, — продолжил он, — но мне важно знать: ты поняла свою ошибку? Ты поняла, где грань между риском и реальной опасностью? У тебя появилось чувство края?» Он ждал ответа.

«Не знаю, отец», — честно ответила она. «Это хорошо, — сказал герцог. — Такого ответа я и ждал. Тем не менее ты будешь наказана. Мне нужно, чтобы ты запомнила этот инцидент не только из-за Арсени. Поэтому, как только Жарне разрешит, тебя выпорют, причём серьёзно, без дураков и девочек для битья. Я никогда не применял к тебе физической силы, потому что наказание вызывает в первую очередь страх и желание избежать его путём вранья. Но сейчас ты выросла, ты умна и своевольна, и потому хорошая порка просто закрепит уже изученное — как повторение урока английского».

«Да, отец», — снова кивнула она. Он встал. «И ещё, — сказал он, — я приказал заново переплести все учебники и книги, которыми пользовался Арсени. Я надеюсь, новые переплёты сотрут память о нём в этом дворце. Его вещи уже сжигаются по моему приказу — только книги я сжигать не могу, потому что понимаю их ценность».

Герцог не упомянул, во что он приказал переплести книги. Но он планировал сделать это позже, чтобы Анна-Франсуаза успела подержать их в руках. Он полагал, что это станет дополнительным уроком.

Анна-Франсуаза же продолжала жить дальше — но несколько иначе. Случай с Арсени несколько усмирил её, сделал спокойнее, аккуратнее, вдумчивее. Анна перестала ежеминутно бросаться в пекло, искать приключений на собственную голову (и не только на неё) — она за одну эту ночь стала женщиной не в физиологическом, а в духовном плане. Поэтому в какой-то мере Арсени можно было назвать дефлоратором — ментальным.

Герцог выполнил своё обещание. Как только Анна-Франсуаза смогла ходить не прихрамывая, как только Жарне печально сказал: можно, как герцог отвёл дочь на конюшни (не прилюдно же обнажать дворянскую спину и ягодицы), привязал её к скамье, достал кнут и всыпал по пятое число — до кровавых полос. Анна держалась стоически, лишь иногда постанывая от боли. После экзекуции Жарне обработал её спину бальзамом, хотя некоторое время девушке было не очень приятно надевать платье и весьма больно сидеть.

«Усмирение» Анны-Франсуазы повлекло за собой значительные изменения в её вздорном и взбалмошном характере. Она перестала ввязываться в авантюры, способные навредить ей самой, но при этом в девушке проснулась изысканная, острая жестокость, которую многие слуги почувствовали на себе. Ей нужно было как-то отводить душу, вырываться из обыденности дворцового существования, из рамок своего высокого положения, и если раньше она делала для этого что-то запрещённое, опасное, то теперь она стала отводить душу на слугах. Ровно в течение двух месяцев после приснопамятного наказания Анна была тише воды, ниже травы, но в один из дней она наказала Джованне привести к ней слугу-мужчину, готового подвергнуться порке за некоторое вознаграждение. Найти такого было нетрудно: многие дворовые не раз попадали под горячую руку хозяина или управляющего; мелкой работы у месье Жюля хватало. Перетерпеть небольшую порку от слабой девушки, да ещё и за деньги, — что могло быть проще.

Первую жертву Анны-Франсуазы звали Андрэ. Это был один из молодых учеников садовника, крепкий парень, в основном таскавший тачки с землёй и не допускающийся к более тонким работам. Андре приказали раздеться догола, Анна изучила его комплекцию и прочие детали тела, затем уложила лицом вниз на скамью и довольно долго порола коротким кожаным кнутом. Андре было практически безразлично: Анна не умела бить сильно и тем более не имела навыка причинять боль. За экзекуцией последовала оргия с участием Андре, который, правда, не мог при необходимости лежать на спине, и Джованны.