Владимир Лорченков - Автопортрет художника (сборник)

Рядом сидела женщина – полная, со вздернутым маленьким носом на приятном лице, и с копной рыжих волос.

В начале вечера, когда официанты разносили жратву на подносах, и услужливо наливали вам из-за плеча, она была слегка зажата и сдержанна, но уже после четвертого тоста стала проявлять игривость слоненка. Знаете, как это бывает. Малыш в сто пятьдесят кило скачет, рвет у мамы из хобота сенцо, и резвится по площадке перед зрителями, и те умиляются. Я тоже умилился. Тем более, что стало понятно: эту-то как раз можно трахнуть. Да она и сама это понимала. Потому что после пятого тоста напряжение ее как рукой сняло, и она начала вести себя вызывающе вульгарно. Вот что значит шлюха, подумал я. Шлюха, она вроде как настоящий писатель, или убийца. Ну, или как 20 кг лишнего весу. Скрывай это в себе, не скрывай, надевай стягивающую одежду, втягивай живот – все равно сядешь, случайно расслабишься, и все вылезет наружу, обвиснет складками.

– Слушай, – сказал я как-то ей, уже много позже, – ты в школе, небось, давала за пирожок?

– В том-то и дело, что нет, – грустно сказала она, – это я попозже такой стала…

Я ужасно не люблю, когда люди недоговаривают. Поэтому поехал к ее школе, нашел ее классную руководительницу, выписал кой какие адреса из журнала, и прошвырнулся по ее одноклассникам. Само собой, она давала в школе за пирожок. Ребята, которые ее трахали, рассказывали мне об этом чуть растерянно и смущенно. Они, вероятно, думали, что я какой-то полоумный, влюбившийся в толстую школьную шлюху, полоумный, решивший разбередить свои раны. Я не пытался доказать обратного, просто потому, что экономил время. Конечно, никаких ран не было, плевать я хотел на эту шлюху – у меня были десятки женщин, намного более красивых, чем она. Просто я не люблю, когда люди врут и пытаются представить из себя большее, чем являются. Поэтому, когда встретил ее с месяцок спустя, и парой фраз затащил в кинотеатр, где она снова распробовала пломбир по 25 копеек, укоризненно сказал ей:

– Вот же ты лживая сучка, конечно же, ты трахалась в школе…

– И за пирожок, и за так, – сказал я.

И даже перечислил фамилии тех, кто ее трахал. Я так понимаю, это была малая часть списка. И что вы думаете. Шлюха нет, чтобы смутиться, она была польщена!

– Милый, – сказала она, – ты ко мне неравнодушен…

– Я неравнодушен к твоему отсосу, – сказал я.

И это было правдой. Ведь секс, как оно обычно бывает при таком избытке веса, качественным никогда не бывает. Ты элементарно не можешь пробиться туда как следует, развести ляжки, как надо, поставить раком, посадить сверху… Она быстро устает, и единственная поза, в которой ты долго можешь трахать толстую женщину – это лечь сверху. Но в таком случае ты чувствуешь себя каким-то блядь судном на воздушной подушке, и эта подушка – ее распластанный под тобой живот. Зато минет… Что может быть лучше, чем сесть поудобнее, откинуться, и перебирать волосы полной женщины одной рукой, другой поглаживая и пощупывая ее невероятные сиськи, пока она трудится над твоим совершенством. Худенькие в этом деле не так старательны, они знают – им есть чем брать и кроме этого. Для толстухи минет – последний шанс. Окончательный и решающий бой. Схватка двадцати панфиловцев с целой бригадой немецких «тигров». Отсоси как следует или он тебя бросит. Соси так, чтобы он твоего жира не замечал. Ложись под гусеницы. Бейся насмерть. И все такое. На мыслях об этом я и кончал. Причем даже с первого раза. Ну, когда на вечеринке для персонала она стала вести себя вызывающе вульгарно, а все хихикали и прятали глаза. Чтобы на следующий день перешептываться, когда несчастная протрезвевшая шлюха будет молча переживать свой позор. Ну, мне было наплевать. У меня к тому времени были проблемы с женой. А в такие моменты вам нужна другая женщина. Другая женщина – отличный способ разобраться со своей. Маленький такой тренировочный полигон для учений и обкатки новых приемов в промежутках настоящей войны. Тренировочная крепость Суворова перед штурмом Измаила. Итак, мне нужна была хоть какая-то женщина. Эта вроде была готова. Я пригласил ее на танец. Мы кружились минуты три.

– А давай потрахаемся, – сказала она.

– Запросто, – сказал я.

Взял ее под руку и под понимающими взглядами коллег увел по дорожке от этого ресторана в центре парка куда-то в темноту. Там прижал к стене – позже оказалось что это детский замок, – и стал лапать.

– Без гандона не дам, – сказала она.

– Боже, как грубо, – стало неприятно мне.