Владимир Лорченков - Автопортрет художника (сборник)

Ну, я ее и совершил.

– Называй меня киской, – попросила она.

Киской… Вот дерьмо. Ладно. Я снял штаны и приготовился звать ее киской. Особой уверенности в себе, кстати, у меня не было: весила она килограммов на пятнадцать-двадцать больше, чем следовало бы. Да и трахаться нам не очень хотелось. Просто так получилось. Так что я, дурачась, полил себя коньяком – и мне стоило больших трудов сделать вид, что все прошло гладко, хотя на самом деле эта самопальная хрень меня весьма и весьма обожгла – и попросил ее попробовать, как я на вкус. Она не артачилась и это как-то сразу примирило меня с ее лишним весом. Тем более, что пробовала она отменно. Я буквально почувствовал себя мороженым. Причем настоящим, – не нынешним говном с сахарозаменителями, красителями и кучей дополнительной хрени, за которую вы и платите, чтобы почувствовать вкус плохого продукта. Самым, что ни на сесть, настоящим – мороженым за 15 копеек, пломбиром. Вот чем я себя почувствовал. Да еще и купленным любознательной нетерпеливой школьницей, которая уже задумывается кое о чем. Да-да, тем самым старым добрым пломбиром… Или эскимо?… По 15 копеек, это я точно помню. Ну, или за 25 копеек, шоколадное. Или..?

Додумать я не успел, потому что кончил.

И это всего-то через пять-десять минуток после начала. Это было тем поразительнее, что хороший, качественный минет, он как кислородная подушка и физиологический раствор в вены. Лишь улучшает и длит ваше прекрасное состояние. Чем качественнее вам сосут, тем дольше вы бы хотели получать это удовольствие. Когда сосут великолепно, то можно не кончать сутки. А тут – бамц, и все! Черт. Она сотворила чудо, признал я, и похлопал ее по щеке.

– Называй меня киской, – попросила она.

Она, к тому же еще, хотела Нежности. А вот это уже было вовсе не так здорово, как то, что она со мной проделала. Пришлось мне, разворачивая ее к себе, и – сдирая прилипшее белье с ее сырого и чересчур обильного тела, как скотч с картонной коробки, – звать ее киской. Ну, еще малышкой. Это так контрастировало с тем, что мы делали, что я рассмеялся. Надо отдать ей должное, она не обиделась. И даже согласилась на еще разочек в один из следующих дней. А потом еще и еще. Так мы и стали любовниками. Я творил с ней невероятные вещи – чем женщина толще, тем больше вам хочется ее унизить, до определенной степени толще, конечно, – а она терпеливо все это сносила. Но непременно жаждала, чтобы во время встречи, или после, я назвал ее хотя бы разок киской или малышкой. Это было своего рода диссонансом. Непреодолимым противоречием. Из-за таких разводятся пары. Мы, к счастью, женаты не были. Стоило мне подумать о том, что с нами будут жить 20 ее лишними килограммами, как мне становилось дурно. К тому же, я уже был женат тогда. И в семейной жизни – той моей семейной жизни, при всех ее недостатках, – меня устраивало все.

Даже чересчур толстая любовница.

ххх

В глубине души ей всегда хотелось нежности и чувств.

Но Снежана – а звали ее именно так – была создана для простенькой, непритязательной ебли. Она была чересчур просто одета, чересчур просто выражалась, невероятно просто думала, она была чересчур просто создана, наконец. К счастью, ей хватало мозгов это понять. Поэтому она была хорошей шлюхой. Но выдержки и силы духа на то, чтобы хранить лицо все время своего присутствия с мужчинами, ей не хватало. Поэтому она была хорошей шлюхой примерно три четверти проводимого с вами временем. Потом начиналось нытье про то, как ей бы хотелось влюбиться и бегать на свидания в кино или в музей. Музей…

– Когда ты последний раз в музее была? – хотел спросить я ее.

Но понял, что едва не облажался. Поэтому спросил:

– Когда ты ВООБЩЕ в музее была? И была ли?

Конечно, она не была. Но это значения не имело. Так уж создан мир. Все хотят любви. Даже толстоватая шлюха хочет любви. Это даже привлекало. Было, своего рода, червоточинкой в ней. Когда в человеке есть слабость, им легче управлять. Стоило мне намекнуть, что мы с ней трахаемся не просто так, а потому, что я КОЕ-ЧТО к ней чувствую, как она начинала бить рекорды. Думаю, если бы я на ней женился, она бы в благодарность позволяла мне справлять нужду себе на голову. А может и нет. Кто их разберет, этих женщин. Все они сумасшедшие, а шлюхи – сумасшедшие вдвойне.

Так или иначе, в первый раз я трахнул ее прямо на улице.

Как оно со шлюхами и бывает, это оказалось НЕВЕРОЯТНО просто. Мы просто сидели на какой-то вечеринке, посвященной годовщине нашей корпорации – все были в костюмах, дамы в юбках до колена, и приличного вида блузах, – и я думал, кого бы трахнуть. С женой мы уже часто ссорились, развод был не за горами, но пару лет своему браку мы еще давали. Я был задумчив и слегка на взводе. Как всегда, когда в жизни что-то меняется. Жизнь, она ведь для нас как кожа для змей. Старая жмет, значит пора сбрасывать, и обрастать новой. Так я думал, и поглядывал по сторонам. Единственное место, куда я не смотрел, было справа от меня, рядом. Неприлично пялиться на СОВСЕМ уж соседку, согласны? Ну, а когда глянул случайно, ничего особенного не заметил.