Гийом Мюссо - Я не могу без тебя

Она жила ради других, стараясь придать своей жизни хоть какой-то смысл, чтобы иметь повод гордиться ею. Однако вся эта суета являлась лишь средством убежать от самой себя, заняться любой деятельностью, чтобы не оставалось ни сил, ни времени на поиски ответов на ненужные вопросы. Как мотылек ночью упрямо порхает вокруг лампочки, чтобы в конце концов сгореть, столкнувшись с ней, Габриель не хотела признаться себе, что устала быть одна, ей нужен наставник, чтобы вести по жизни, необходимо родное плечо для опоры и надежная рука для защиты.

Она достала тушь для ресниц и подкрасила глаза, чтобы удлинить ресницы, придав им дополнительный изгиб. Габриель всегда носила с собой косметичку и делала макияж. Не из желания выглядеть красивой, а для того, чтобы спрятаться под маской.

По щеке катилась слеза. Габриель небрежно смахнула ее и вернулась на террасу, за столик, где ждал Арчибальд.

Мартен повертел колесико бинокля, чтобы отрегулировать видимость.

Открытая терраса, обустроенная на водной глади, предлагала клиентам ресторана панорамный вид, создавая иллюзию, будто столик накрыт прямо в океане. Сдержанный, но роскошный антураж был рассчитан на изысканный вкус: композиция из орхидей белого и кремового цветов на каждом столике, мягкие кресла, приглушенный свет создавали спокойную интимную атмосферу.

Мартен сломал пополам сигарету, увидев, как Габриель усаживается рядом с Арчибальдом. Сердце бешено заколотилось. Его раздирали противоречивые чувства: с одной стороны – доказать всем, и себе в первую очередь, что он способен арестовать Арчибальда, а с другой стороны – хотелось узнать о нем как можно больше. Мартен ощущал в сердце любовь к Габриель, а вместе с тем желал рассчитаться с ней за то зло, которое она ему причинила.

Как поступить, если та, кому ты отдал свое сердце, мучает и сводит тебя с ума?

Заметив, что Габриель дрожит от холода, Арчибальд попросил официанта придвинуть обогреватель. Она поблагодарила его за заботу сдержанной улыбкой. Габриель находилась в замешательстве, несмотря на умиротворяющую обстановку плавучего ресторана, и, чтобы скрыть смущение, произнесла:

– Похоже, вы разбираетесь в самолетах.

– Да, я летал на некоторых.

– Даже на гидропланах?

Арчибальд кивнул, наливая ей белое вино.

– Я не поняла, чем вы занимаетесь, – продолжала Габриель. – Вы говорили что-то насчет искусства… Это так?

– Да, я похищаю картины.

Она недоуменно улыбнулась, решив, что он шутит.

– Так это ваша профессия? Красть картины?

– Да.

– А у кого вы их крадете?

– О! У кого угодно. Похищаю из музеев, из частных коллекций миллиардеров, у королей, у королев…

Рядом с ними на сервировочном столике официант раскладывал закуску на серебряном подносе, убирая с тарелок колпаки: замороженные устрицы с черной икрой, салат из улиток в вишневом соусе, креветки, жаренные на гриле в арахисовом масле, суфле из омаров и лягушачьи лапки с фисташками…

С любопытством, но и с некоторым опасением они решили попробовать оригинальные блюда изысканной кухни. Постепенно лед растаял, и атмосфера стала налаживаться. Арчибальд шутил, Габриель смягчилась, он подливал вина, она улыбалась. При ласковом свете свечей Арчибальд заметил морщинки и темные круги под ее глазами, но постепенно, словно по волшебству, они разглаживались, и взгляд обретал прежний блеск. Как она похожа на Валентину! Та же манера, улыбаясь, склонять голову набок, та же привычка накручивать прядь волос вокруг пальца, тот же взгляд, похожий, как говорил поэт, на «небосклон, умытый ласковым дождем».

«Скажи ей! Скажи ей сейчас, что ты – ее отец! Единственный раз в своей жизни будь смелым, честным по отношению к ней. Если ты не откроешься ей в этот вечер, то не откроешься никогда…»

– А кроме картин, вы еще что-нибудь похищаете? – спрашивает она, смеясь.

– Да, еще драгоценности.

– Драгоценности?

– Бриллианты и… телефоны.

– Телефоны?

– Вот такие, например, – и он кладет на скатерть телефон, который утащил у нее из дома несколько часов назад.

Габриель смотрит на свой телефон, ставит бокал с вином на стол и мрачнеет. Как это понимать?

Она вспомнила, что сегодня утром забыла свой телефон дома. Значит, Арчибальд был у нее дома, копался в вещах, вторгся в ее личное пространство. На какую еще низость он решится по отношению к ней? И зачем он это делает?

Арчибальд положил руку на плечо дочери, но она резким движением сбросила ее, вскочила, отодвинув кресло.