Борис Штейн - Контрафакт

Рома молчал: не отрицал и не соглашался. Но уже то, что он не закричал: «Какие тиражи, мужик, ты меня с кем-то путаешь!» – говорило о многом.

А Лешка продолжал:

– Конечно, без предоплаты. Не тот калибр. Нет у них денег на предоплату.

Рома молчал, никак не реагировал.

– Мы можем предложить другую схему, – нагло заявил Лешка. – Я и мой партнер. Мы будем проплачивать сразу.

– А вы не побоитесь? – вступил-таки в беседу Рома. – Не боитесь, что кину?

– А куда ты денешься, – серьезно сказал Лешка. – Из-под земли достанем!

Это был блеф. Ни «крыши», ни связей у Лешки не было. Но был какой-никакой жизненный опыт. Опыт подсказывал, что этот – не кинет.

Как ни странно, этот недружеский ответ был воспринят положительно. Рома кивнул. Он действительно договорился с тремя типографиями, и ему, естественно, нужны были деньги на бумагу. Типографии, впрочем, могли печатать книги и на своем материале, но это получалось значительно дороже, и вся акция в конечном результате принесла бы копейки. Насчет бумаги Рома уже тоже договорился, в Карелии. Причем за наличные деньги, это выходило совсем дешево. И вот деньги сами плыли ему в руки.

Рома спросил только:

– А лично с тобой нельзя договориться? Без партнера?

Лешка вздохнул с сожалением:

– Лично нельзя. Пойдем, познакомлю.

Рома кивнул.

Через полчаса Вадик сообщил между делом, что долговязый, который приезжал месяц тому назад, прошествовал в сопровождении Лешки и Вовы Блинова в дальний торец седьмого этажа. Вадик как раз поднялся на склад за пачками. Он окликнул Лешку, хотел переброситься с ним шуткой-другой, но Лешка отмахнулся: отстань, не до тебя. Ну, Вадик обиделся. Он часто теперь, блин, обижался на брата, и поскольку обида его распирала, он хоть как-то должен был отреагировать. Ну вот, рассказал Леониду Петровичу и Марине, и стало легче. Про то, как обидно Лешка его отшил, Вадик умолчал, но легче стало все равно.

Вадику стало легче. А Марине? Марину прямо передернуло от этой новости. Она моментально учуяла запах закулисной борьбы, в которой ей, увы, не светила победа.

Обидно было до слез.

Весь этот месяц Марина строила планы. В ее записной книжке значились фирмы и фирмочки, складские подвалы и официальные склады. Она провела предварительные переговоры – у кого, что на что менять и в каких количествах. В результате к лету у Марины рисовался целый ассортимент учебников с пониженной себестоимостью. Оплатить же левые тиражи Марина намеревалась за счет перекидки клубникам. Ожидаемая прибыль внушала уважение. Леонид Петрович снял большой гаражный бокс, застелил пол деревянными поддонами – готовился принять первую партию. Еще два бокса были на примете. Клубники получали бы свои количества только из ее рук…

Бы! Как кто-то когда-то неудачно пошутил: «Если бы у бабушки росла борода, она была бы дедушкой». Как она ненавидела Лешку, этого злого гения, ставшего у нее на пути! И как она понимала ход его мыслей, как понимала! Читала их буквально как по писаному.

– Пригрел на груди! – зло сказала она Леониду Петровичу. И Вадик тут еще сострил не к месту:

– Ни одно доброе дело не остается безнаказанным!

– Пойдем, – решительно сказала Марина Леониду Петровичу.

– Куда?

– На седьмой этаж, куда же? Еще застанем!

Застали.

– Здравствуйте, Рома, – произнесла Марина, сверля взглядом застенчивого человека. Леониду Петровичу показалось, что долговязый застенчивый Рома уменьшился в размерах и посматривал на Марину не сверху вниз, а наоборот, снизу вверх.

– Вы привезли образцы? Нет еще? А как идут дела?

– Ничего, – скромно промолвил Рома.

– Вы что-то уже заказали?

– В общем, да.

– А что из подсказанного мной?

– Все, – прошептал Рома.

Марина с вызовом оглядела окружающих. Лешка прятал глаза. У него имелась такая привычка – избегать прямого взгляда. Вова же Блинов оставался абсолютно невозмутимым. Он как-то сонно смотрел прямо перед собой, происходящее на его глазах тихое столкновение страстей мало его занимало. Ну да, Лешка кинул своего бывшего шефа и его бабу, поступил, конечно, не очень… Тем более что у самого в кармане вошь на аркане и расчет исключительно на его, Вовины, деньги. Ну и что? Вова денег даст. Это выгодно. Горюнов, Князь, теперь вот – Рома. Все получится в одних руках. Выгодно. А люди должны расти. Какая разница, – каким путем. Вот теперь Лешка крепко будет к нему привязан. А люди будут расти. И Горюнов, и Князь, и Рома… Вова сам не заметил, что загибает пальцы. А эти двое – при чем они здесь? Да ладно… Мысли его вдруг своевольно перенеслись на Маньку, на ее шальные глаза, волнующий низкий голос и округлую с некоторых пор грудь…