Харуки Мураками - Подземка

Однако спутник убедил меня, что лучше сразу же ехать в больницу, и в тот день я отменил деловые переговоры и поехал туда. Посмотрев только на мои глаза, врач сразу уложил меня в больницу. Там я провел две ночи. Но головной боли у меня не было, и спал я довольно спокойно.

До тех пор я был вполне здоров, ни разу не болел. Давление всегда было нормальным. Однако сейчас левая нога иногда немеет, но я не знаю, от зарина это или нет. Раньше подобного никогда не было. Также стали сильно слезиться глаза, однако это, может быть, и возрастное. Истинную причину так просто не установить.

Вы спрашиваете о психологических последствиях. Ну что вам сказать… Бывает, раздражаюсь при ведении деловых переговоров, но причина тут, вероятно, совсем в другом (смеется). Для такого как я, кто один занимается всеми делами фирмы, даже три дня в больнице — уже масса проблем. Меня некому заменить. Особенно если это конец месяца — за это время накапливается много дел. Между прочим, та сделка с тканями особой окраски, к счастью, состоялась. Это единственное, в чем повезло.

Я неимоверно зол на членов секты «Аум Синрикё». Больше всего раздражает то, что они делают вид, будто ничего не знают. Я не могу выразить словами свой гнев.

Инцидент случился как раз в день моего 65-летия.

Исикура-сан много лет проработал в фирме по изготовлению полотенец и в 55 лет вышел на пенсию. Сейчас работает в компании, производящей резиновую тесьму; фирма находится в Нингётё.

В день, когда я посетил его дом неподалеку от станции Танидзука железнодорожной линии Тобу-Исэдзаки [97] меня восхитил великолепно ухоженный сад и участок. Куда ни бросишь взор, все блистает чистотой. Просто поразительно, насколько все в доме и вокруг опрятно. Исикура-сан встает в половине четвертого утра, занимается тщательной уборкой, затем принимает ванну и идет на работу. Поразительный человек.

Уборку он особо не любит, но когда решил делать хотя бы что-то одно, в чем не будет уступать никому, то выбрал уборку. Поэтому лишь уборка — предмет его гордости перед другими людьми. Сам он говорит: «По характеру я такой человек. Если сам что-то задумаю, обязательно доведу до конца. О мелочах я при этом не забочусь». Производит впечатление аккуратного по природе своей человека с твердым характером.

Исикура-сан не пострадал непосредственно от зарина на платформе или в поезде. Он случайно проходил мимо станции Кодэмматё и увидел лежавших на земле людей.

Что там произошло, заинтересовался он, и, подойдя ко входу, заглянул внутрь. Этого хватило, чтобы он отравился. Редкий случай среди тех, у кого я брал интервью. И сейчас он все еще страдает от последствий этого отравления. Поезд, на котором ехал Исикура-сан, прекратил движение на станции Акихабара, но его номер установить не удалось.

Я родился 20 марта, так что трагедия с зариновым отравлением произошла в день моего рождения. Мне тогда исполнилось 65 лет.

Родился я в городе Оно префектуры Фукуи [98], недалеко от храма Эйхэйдзи. Если от храма на машине поехать в горы, через 20 минут попадете в наш город. Наша семья имела молочное хозяйство, которое называлось «Ферма Исикура». У нас было семь или восемь коров. Каждое утро их доили, разливали молоко по емкостям и доставляли потребителям. Семь-восемь коров вроде бы немного, однако у нас было около 800 покупателей. От одной коровы при одной дойке получали 18 литров молока, а поскольку доили утром и вечером, получалось довольно много.

Нас было семь братьев, я — третий. После того как старший брат в 16 лет поступил в армейскую техническую школу, я стал помогать на ферме — в основном развозил молоко. Доили коров отец и мать. Это была тяжелая работа. Они вставали в четыре утра, доили, разливали молоко и в пять будили меня.

Чтобы молоко было высокого качества, корову надо обязательно доить два раза в день, поэтому никуда нельзя было уехать, всегда находиться дома. Работать приходилось без отдыха, даже в Новый год. Зато молоко было действительно вкусное. Я даже сейчас не могу пить то, что здесь продается.

Его невозможно пить. Какое-то водянистое, от него только расстройство желудка. А от парного молока, сколько бы ни выпил, никогда не бывает расстройства желудка.

Всю работу выполняли только члены семьи без посторонней помощи, и это было очень тяжело. Днем удавалось немного поспать, а с двух часов отправлялся косить траву и возвращался только к семи вечера. К этому времени мать уже успевала надоить нового. Косить траву тоже было тяжело. Надо было заготавливать ее на зиму, а сушили сено прямо в доме. Сочетать работу в домашнем хозяйстве с учебой в школе было очень тяжело, но я не пропустил ни дня. На церемонии окончания школы мы все получили грамоты за прилежание, а моему старшему брату дали самый почетный приз. Родители были заняты и особенно не интересовались детьми. Мне говорили: ну, иди в школу развлекаться. Когда я был маленький и не мог помогать по хозяйству, я действительно ходил в школу и там развлекался. Дома заниматься было невозможно, поэтому все задания выполнял в школе.