Дмитрий Руденко - Станция Университет

— Что это ты тут делаешь так поздно?

— Девушку аду, — ответил я.

— А ты?

— Тоже.

Слово за слово, выяснилось, что ждем мы одну и ту же.

— Эка, — оживился Вася. — Такого не бывает! Вот дела! А ты когда с ней познакомился?

— Сегодня.

— А я четыре дня назад, — нараспев протянул Вася.

— Четыре дня? — выяснялось, что у Васи было конкурентное преимущество.

— Да. Три раза в ресторан сходили, — Вася уверенно выбивал из-под меня опору.

— В ресторан?

— В «Золотой дракон» на Плющихе.

Жестокий удар. Китайский «Золотой дракон» был чудом из неземной жизни, цены в нем были заоблачными. Переплюнуть Васю я не мог, даже несмотря на наш с Лёничем недавно сорванный куш.

— Что делать будем?

— А ты что предлагаешь?

— Ну… Можем вместе подождать.

Это был, конечно, вариант. Но ведь были и другие выходы. Поразмыслив, я решительно встал и вышел из игры, так и не ударив по мячу. Конечно, это был самый настоящий облом. Но ведь, по правде, Вася начал раньше, да и вечерница, судя по всему, ему благоволила. Вася женился на Ире через месяц, развелись они тоже быстро.

Жизнь становилась тяжелее. Рубль рухнул. В сентябре за один доллар платили 38 рублей, в декабре уже около 120, а минимальная зарплата как была 220 рублей, так и осталась. Хлеб, сахар, масло, сметана, спички, мыло «Хозяюшка» — все, как и год назад, расхватывалось в секунды. Стало даже хуже, потому что в середине осени Ельцин объявил, что вот-вот государственные цены совсем отпустят на свободу. Лучше бы их отпустили без объявления. Люди не дураки. Сразу побежали покупать все до повышения, и редкие товары вовсе «смыло» с полок. Купить молоко было нереально! В гастрономе «Новоарбатский» оно стояло, но за валюту. За едой велась настоящая охота. В общем, слово «голод» стало понятнее. В Россию стала поступать «гуманитарная помощь»: теперь зарплату могли выдать продуктами, которые поступали «от энергетиков Гамбурга энергетикам Москвы». В разных частях Москвы вспыхивали стихийные бунты — водочный на Большой Ордынке, сахарный в Перово, молочный на Ленинградском проспекте. Народ лютовал и блокировал магазины, подозревая торговцев в припрятывании товаров.

В «Елисеевском» постоянно шла война за водку, те, кому ее не доставалось, выдвигали угрозы «перегородить Тверскую или захватить Моссовет», а однажды пятьдесят человек, простоявших в очереди весь день, напрочь отказались уходить из магазина, когда пришло время закрывать его на ночь. Они улеглись спать на газетах, постеленных на пол под прилавками. Их стерегла милиция. Лишь утром, вырвав свою кровно заработанную водку, герои советского быта отправились восвояси. А ближе к Новому году «елисеевская» очередь все-таки перегородила Тверскую и остановила движение. Пропускали только «иностранные» машины и «скорую помощь». Остальным, кто пытался прорваться, били по капоту.

Всё время появлялось что-то новое: открытие первого частного парикмахерского салона на Тверской

Земля горела под ногами. Нужно было держать нос по ветру. С одной стороны — лишения и нестабильность, а с другой — все время возникало что-то новое, неведомое. Первая в Москве «стопроцентная частная фирма», которая вздумала производить настольные игры, первый арендованный кооператорами у государства хозяйственный магазин на Мосфильмовской. Наконец, открылся и первый ночной клуб Night Flight на Тверской, в помещении кафе «Север» [58] 26 октября 1991 года. . В него приглашались только те, кто «имел валюту, был хорошо одет и умел прилично себя вести». В центральных газетах по поводу открытия нового заведения вышла предостерегающая заметка: «Те, кто хоть немного знаком с работой ночных клубов на Западе, могут предположить, что в Night Flight их ждут еще и знакомства с дамами, приятными во всех отношениях. Однако таких клиентов может постичь разочарование: администрация официально заявляет о своем отрицательном отношении к московским путанам и обещает, что их в клубе не будет». Вопреки заверениям, Night Flight стал местом слета путан. Так вышло. Слово «путана» стало тогда неожиданно популярным, Газманов даже песню придумал с таким названием. Ее распевали повсюду.

К Новому году СССР все-таки развалился. Все случилось стремительно. В начале декабря Украина на референдуме выбрала полную независимость и тут же объявила, что Договор об образовании СССР 1922 года утратил силу. Сразу же после этого в Беловежской пуще встретились «три славянских президента» — главы Украины, Белоруссии и России — и объявили о распаде единого союзного государства. Через несколько дней их поддержали еще восемь республик СССР, все, кроме прибалтийских республик и Грузии, которые и без того считали свое включение в СССР изначально незаконным. Одиннадцать стран дружно подписали Декларацию о создании СНГ. 25 декабря 1991 года по телевизору выступил первый и последний президент СССР Михаил Горбачев и отрекся от власти, сложив с себя обязанности президента [59] «Не по Сеньке оказалась шапка государева, не по Сеньке», — сказал A. A. Громыко. . И вот так, вдруг, 69-летняя жизнь могучего, гремевшего огнем и сверкавшего блеском Советского Союза, страны, в которой мы родились, остановилась. Как у Чехова в «Вишневом саде»: «Вот и все, кончилась жизнь в этом доме…». Крах социализма, крупнейшее событие двадцатого века!