Дмитрий Руденко - Станция Университет

Новая экономика: торговцы у станции метро «Динамо»

Вместе с торговлей на улицу хлынула преступность. «Как социализм кончился, так и повылезла из подворотни всякая шушера», — запомнил я слова, с горечью произнесенные стариком в троллейбусе на Садовом кольце. Министр внутренних дел Ерин предупредил, что «Москва стала полигоном для мафии, и ситуация очень серьезная». Бандиты шныряли между уличными торговцами, собирая с них дань. А в кафе «Московское» на Тверской теперь можно было купить пистолет в течение суток, осторожно разместив заказ у официанта.

Сессию я сдавал на бегу. Как обычно, не без происшествий. На «Экономике промышленности» вытянул билет, в котором спрашивалась какая-то полная ерунда. Увидев мою озабоченность, преподаватель тут же предложил мне вытянуть другой билет: «Только отвечать сразу. Ответите — получите «пять». Нет — двойку». Я получил «пять» и со спокойной душой отчалил вместе с большой компанией проводить каникулы в подмосковный пансионат «Сенеж», еще недавно принадлежавший Совету министров СССР.

Той зимой Лёнич крутил роман с красивой Светланой Жанов-ной, а Остапишин продолжал пополнять свой список разбитых девичьих сердец именами, которые, увы, забылись. Тогда он напоминал мне Костика из фильма «Покровские ворота», без сожаления стиравшего из памяти бессчетных поклонниц со словами: «Вычеркиваю!». А я учился, проводя много времени в Библиотеке иностранной литературы, и играл в хоккей и в мини-футбол с командой МГУ, которую нещадно три раза в неделю с четырех до шести вечера гонял суровый тренер Реховский по прозвищу «фригидный», потому что никогда не улыбался. С тренировок я выходил затемно. Было морозно, мягкий свет фонарей освещал обрамлявшие аллею сказочные, припорошенные снегом высоченные голубые ели. Справа в вышине колосился золотой шпиль Главного здания МГУ, а впереди всеми окнами светился Первый гуманитарный корпус. Я шел с непокрытой головой, потому что мороз русскому человеку не страшен. Вокруг было тихо. Хорошие минуты, чтобы помечтать о будущем счастье, которое наверняка уже где-то караулит меня…

Прозрачные зимние вечера разукрасила Олимпиада-92, проходившая во французском Альбервилле через два месяца после распада СССР. Запомнилась она тем, что честь нашей страны защищала объединенная команда. Как написала газета «Монд», это была команда «без флага, гимна и денег». На церемониях награждения, когда на пьедестал поднимались спортсмены из бывшего СССР, звучал не наш, а Олимпийский гимн, и поднимался не наш, а Олимпийский флаг. Это было чудно. А наши хоккеисты все-таки взяли золото! Финальный матч с канадцами был напряженным. Перед финальной сиреной страсти накалились до предела: 15 мин. 54 сек. — гол Болдина, 17 мин. 38 сек. — шайба Линдберга, 18 мин. 51 сек. — Быков останавливает табло! 3:1! Ту игру мы с Севкой пропустили — были в студтеатре МГУ на Герцена, на последнем представлении «Синих ночей ЧК». Когда Быков забил победную шайбу, конферансье Валерий Галавский выбежал на сцену, прервав ход спектакля, и закричал: «Наши вы-игра-ли!». Все дружно вскочили с мест, прыгали и скандировали, как на стадионе: «Советский Союз! Советский Союз!».

А на занятиях нас стали радовать преподаватели, мы уже научились выделять из них ярких. Одним из таких был Рустем Махмутович Нуреев, время от времени читавший политэкономию. Прославился он не только доскональным знанием «Капитала», но и своими глубокими изысканиями по поводу азиатского способа производства. Тема эта была сложной и недоисследованной советской наукой, хотя вряд ли имела хоть малейшее практическое значение. Рустем Махмутович не был женат. И преподавательницы на факультете об этом активно судачили, чему я, к удивлению, несколько раз становился невольным свидетелем. Но однажды Нуреев все-таки женился. Это вызвало волну пересудов. Однажды я случайно услышал, как одна преподавательница говорила другой: «Интересно, чем же это Нуреев будет заниматься со своей молодой женой в медовый месяц?». «Как чем? — раздался ехидный ответ. — Конечно, азиатским способом производства».

Севка учился в группе Нуреева, а это была группа, у которой политэкономические формулы отскакивали от зубов очень звонко. Как-то я попросил объяснить мне, что же такое этот пресловутый азиатский способ производства.