Дмитрий Руденко - Станция Университет

В конце января Ельцин подписал еще один революционный указ: дал свободу розничной торговле. Всем разрешили продавать все, что вздумается, всюду, где захочется, а ведь раньше за это сажали в тюрьму по статье «спекуляция». Москва в миг превратилась в барахолку. На улицы, отчаянно борясь с нуждой, высыпали бабульки с тележками и авоськами. В изношенных пальто и вязаных платках они принялись торговать с рук чем Бог послал, разрушая монополию советской торговли. Их было особенно много у станций метро. Там они создавали «живые коридоры», которые мы между собой называли «парадами-алле». Идешь, а бабушки справа и слева, плотными рядами, плечом к плечу, и каждая трясет каким-нибудь продуктом — хлебом, лимонной водкой, пивом, майонезом, вермишелью, банками консервов, тюбиками с зубной пастой… Самым грандиозным был «парад-алле» у подземного перехода на «Пушкинской»: «Пирожки с капустой!», «Милок, купи свежий батончик белого!», «Водочка!», «Сигареты «Космос»!». А у «Елисеевского» они торговали тем, что купили в нем утром, заняв очередь за три часа до открытия.

Вокруг центрального «Детского мира», прямо перед зданиями КГБ, возникла гигантская толкучка. Здесь торговали не только старики, но и молодые. Им тоже надо было кормиться: зарплата стала смехотворной, к тому же ее перестали платить. Продавалось все. Причем чешские ботинки, стоившие в «Детском мире» 350 рублей, на улице возле магазина стоили уже 700. Толкучки в Столешниковом, перед Малым театром и у ГУМа быстро срослись. Дальше от центра, на пересечении Петровки и бульваров был мебельный магазин, мебель из него выносили на улицу — красные диваны стояли прямо на тротуаре, даже когда шел дождь.

Любимый Тишинский рынок, еще старый, с бордовыми деревянными павильончиками, превратился в грандиозный блошиный рынок: товар раскладывали прямо на асфальте, а народу было так много, что протиснуться порой было невозможно. Здесь с рук шло вообще все — от звезды Героя Советского Союза и солдатских портянок времен Первой мировой войны до дырявых перчаток, очков с одной дужкой, порванных зонтов и пустых импортных бутылок из-под алкоголя, которые покупали как аксессуар квартирного интерьера, ставя на полки стенок в гостиных (мол, у нас все хорошо — пьем только виски). Без всяких декораций на Тишинке можно было снимать фильмы про гражданскую войну. Как-то, проходя по Тишинке, я, к удивлению, наткнулся на бабушку Олю и маму. Бабуля оживленно трясла маминой юбкой, а на земле перед ней стояли стеклянный чайник, перечница, солонка и оранжевая настольная лампа, которая пылилась на антресолях со времен, когда я ходил во второй класс. Незадолго до этого Оля испытала судьбу — сыграла у «Белорусской» в наперстки: «Все играют, и я попробую». «Подходите ближе, смотрите на этот маленький шарик. За это с вас не требуют денег. Вот он здесь, а вот его нету, — разудало выкрикивал наперсточник в изношенных адидасовских трениках с вытянутыми коленками, ловко накрывая маленький шарик одним из трех наперстков. — Теперь отгадайте, под каким наперстком шарик?». Оля тогда проиграла все, что у нее было. Теперь, на Тишинке, она хотела вернуть проигранное.

Торговцы не только заняли улицы, они проникли в метро. Вслед за ними устремились музыканты. Они пели в каждом подземном переходе, вокруг толпились люди, слушали. Концерты мешали проходу. Многие передвигались с тележками — в них перевозили товар для уличной торговли. Еще в метро попадались собаки, путешествующие сами по себе. Они заходили в вагон, ехали несколько остановок и уверенно выходили, как будто точно знали, куда им надо попасть. Не хватало, чтобы они еще газету читали!

Уличная торговля

Тишинка: может, в толпе — моя бабушка Оля

Персонажи с Тишинки

Продаётся всё!

Тишинка: как во времена гражданской войны…

Знаменитая советская игрушка «Буратино» на Тишинке