Кирилл Гольцов - Дом на цилиндрах

Мёртвые люди замотали головами и, вытянув руки, медленно двинулись в мою сторону. Я, охваченный ужасом, начал отступать, но выход из церкви мне преградили две женщины в платках, кричащие: «Пожертвуйте на благое дело, тогда выпустим! Купите эти дорогие свечи, их у меня много осталось, иначе останетесь здесь!» Даже не задумываясь, я отшвырнул незнакомок в сторону и, миновав двери, споткнулся, покатившись вниз по ступенькам и чувствуя, как камни подо мной шевелятся, зловеще разверзая пространство между собой, за которым был, словно вид сверху, тот самый пожар, от которого я всё-таки сумел убежать. Да, вот кругом лес, поле, наш дом с постройками и, наверное, я сам, мотающийся из стороны в сторону, но медленно бредущий прочь. Но где же пожарная машина? Нигде ничего больше невозможно рассмотреть. Хотя, нет, — дым и отсюда формируется в кресты так, что кажется, будто я смотрю на бескрайнее кладбище с единственным свободным под последнюю могилу местом — чернотой, в которой можно укрыться от этого ужаса. Но ведь я могу и не успеть туда добраться — кресты стягиваются, густеют, начинают бросаться на безопасный участок и, похоже, вполне могут победить. Я дёрнулся и только тогда вспомнил, что я-то здесь, а там просто картинка, запись или что-то подобное, в чём я вижу отражение произошедшего ранее. А раз сам я сейчас жив и здоров, то и никаких поводов опасаться нет. Или всё-таки есть?

В этот момент меня крепко схватило множество рук, и я увидел вокруг обожжённые, растянутые в маниакальные улыбки, лица прихожан. Где-то за ними подпрыгивала рожа-проповедник и стонала: «Бросайте его в ад, давайте. Он это заслужил!» Я отчаянно сопротивляюсь, но в какой-то момент силы меня оставляют и я с воплем лечу сквозь камни вниз, прямо в неистовый, исходящий гулом пожар и омут крестов, понимая, что приземлюсь слишком далеко от спасительной прогалины, упав прямо в пламя. Но тут что-то дёрнулось, картинка начала размываться и вскоре я осознал, что просто увидел сон и вот-вот, кем-то расталкиваемый, проснусь, избавившись от этого кошмара.

— Всё, приехали. Просыпайся!

Я с трудом разлепил веки и увидел веснушчатого, распахнувшего дверь и энергично машущего мне рукой, приглашая выходить. Потянувшись, я переместился вперёд по сиденью и тяжело спрыгнул на раскалённый и, кажется, сразу же прилипший к моим подошвам асфальт.

— Вот тебе, от меня лично! — Парень протянул зеркальные солнечные очки. — Бери, бери, а то глаза выглядят, конечно, страшновато. Самое время прикрыть!

— Спасибо!

Я рассеянно взял очки и увидел множество людей и машин, снующих по большой площади.

— Всё, пора прощаться. Дай пять! — веснушчатый схватил мою руку, энергично потряс, и, уже обегая кабину пожарной машины, жизнерадостно крикнул: — Не говорю до свидания, лучше, сам понимаешь, нам не видеться. Живее будешь!

— Да, большое за всё спасибо! — ответил я и некоторое время стоял, глядя вслед отъехавшей машине и только потом, словно встряхнувшись, обернулся к зданию Казанского вокзала.

Вокруг суетился народ и, кажется, до меня никому не было дела, кроме разве что пары милиционеров, стоящих поодаль и поглядывающих в мою сторону. Хотя, возможно, их интерес ко мне исчерпывался исключительно тем, что я вылез из пожарной машины. Тем не менее, впервые в жизни оставшись без документов и денег, я ощутил себя очень некомфортно. Может, самому подойти к этим людям — на вид выглядят вполне располагающе — и попросить о помощи? Мои руки сами собой опустились в широкие карманы брюк и что-то нащупали в обоих. Наверное, как раз пришло время узнать, что же там для меня оставили. Вздохнув, я аккуратно вытащил из правого кармана мягкую кожаную обложку и обнаружил внутри новенький паспорт на имя Владимира Григорьевича Спасшегося. Подумав, что это прямо какая-то зловещая ирония, напрямую перекликающаяся с тем, что произошло со мной, я некоторое время удивлённо смотрел на свою фотографию. Значит, никаких ошибок и забывчивости — кто-то, и я, скорее всего, догадывался, кто это был, зачем-то сделал мне новый документ. Значит, эти ребята в пожарной машине попросту сообщники Хельмана и, вполне возможно, именно их я видел ночью, спасаясь из горящего дома. Что же, по крайней мере, с этим всё становится ясно. А что же там ещё?

Левая рука достала перехваченную резинкой стопку тысячных купюр. Прикинув, я решил, что, наверное, здесь не меньше пятидесяти бумажек и неожиданно сам для себя расхохотался. Вот так: ни о чём не надо беспокоиться — паспорт и деньги уже при мне. Оказывается, спасшись из огня, я получил в качестве приза именно это. Потом я постепенно успокоился, вспомнил мечущегося в дыму Андрея, рычащего и жаждущего меня растерзать, и пошёл по направлению к указателю «Вход в метро». Куда именно мне сейчас направиться, я пока не решил, но нахождение в таком людном месте, неприятно напоминающем пожар, неожиданно показалось мне не только обременительным от шума и толкотни, но и опасным.