Кирилл Гольцов - Дом на цилиндрах

Кто-то бежал в мою сторону, размахивая руками, превращающимися в веера, обдувающие необычайной прохладой. Казалось чрезвычайно важным, чтобы движение продолжалось — ведь струи воздуха несли, несомненно, даже саму возможность дыхания. Я очень хотел различить, человек это или что-то другое… Сосредоточился, моргнул и почувствовал, что неудержимо вырываюсь из сна, видя яркий цвет и знакомое лицо, склонившееся надо мной. В это сложно было поверить, но на кровати рядом сидел Хельман собственной персоной.

— Вот мы и проснулись! — радостно улыбнулся Константин Игнатьевич. — Ну как, узнаёте лучшего друга?

— Д-да… — кивнул я.

— Вот и славно. Я же говорил, что всё будет в порядке. Вы пришли в себя, многое вспомнили, и настало время расставаться. Уверен, вы не будете особенно сожалеть, что покидаете эти стены. А пока будете одеваться, Александр, можно вас на несколько слов? — доктор поманил Хельмана пальцами в коридор.

Тот встал и, подмигнув, вышел, произнеся:

— Ну ты прямо как овощ!

Я тяжело приподнялся и начал одеваться, больше автоматически. На стуле рядом кто-то оставил просторные шорты и футболку с изображением большого глаза, как отпечатанный на долларовых купюрах. Несмотря на странный грязно-зелёный цвет, мне это почему-то понравилось и даже захотелось попросить потом кого-то, чтобы разрешил оставить вещи себе.

Он приехал за мной, но Константин Игнатьевич уверяет, будто бы это друг моей семьи Александр. Может, оно и так, не хочется углубляться. Главное сейчас, выбраться отсюда. Впрочем, одного взгляда на Хельмана мне вполне хватило, чтобы понять и вспомнить очень многое, даже слишком — видимо, всё-таки моё лечение было не очень-то интенсивным. А самое важное, зажглась надежда не только узнать больше, но и отомстить или, по крайней мере, попытаться. Занятый этими мыслями, я как раз неуверенно натягивал футболку, чуть было не вывихнув руку, которая постоянно выскакивала из сустава после одной серьёзной травмы, как вдруг дверь открылась, и они снова оказались рядом со мной.

— Ну, готов? — Хельман шагнул ко мне, помог справиться с рукавом и пододвинул ногой шлёпки. — Напяливай. Все формальности я уже уладил, вещи в машине. Теперь можем двигаться?

Я кивнул и, наклонившись, почувствовал неприятный гул в голове.

— Вот и славно. Давайте прощаться! — Константин Игнатьевич с энтузиазмом протянул руку. — Надеюсь, пребывание здесь не показалось вам особенно обременительным и явно пошло на пользу.

— Я в этом просто уверен! — расхохотался Хельман, приобняв меня и настойчиво ведя к двери. — Теперь-то уж точно всё будет в порядке…

Мы миновали коридор, где я в последний раз взглянул на закрытый в этот час пункт раздачи лекарств. Потом перед нами открыли двери в просторный холл, затем ещё одни — и впереди оказалась только широкая пологая лестница.

— Давай-ка попробуем по ней спуститься. Лифтом, думаю, ты уже напользовался вдоволь, да и поспортивнее надо быть! — подмигнул Хельман, и мы начали медленно двигаться вниз.

Ступенька, ещё одна — неожиданно эти некогда привычные и необременительные действия начали вызывать у меня множество затруднений. Откуда-то появилась отдышка, участилось сердцебиение, всё тело пронзила необыкновенная усталость, словно я трудился с раннего утра не покладая рук. А смена обстановки, пусть и желанная, вдруг испугала своей неизвестностью и непредсказуемостью.

— Что, брат, тяжеловато?

— Да, что-то такое есть. Сам всё видишь! — выдохнул я.

— Ну ничего, тут совсем немного, а моя машина стоит прямо возле центрального входа. Думаю, сумеем как-нибудь добраться, — Хельман взял меня за руку, слегка поддерживая, и от этого стало немного легче. — Только не вынуждай меня нести тебя на руках, как невесту. Не люблю я этого дела, хотя ты здесь, наверное, с десяток килограмм точно сбросил. Санаторий — одно слово!

Лестничных пролётов оказалось всего четыре, но по ощущениям казалось, что я не спустился, а поднялся по ступенькам на последний этаж самого высокого в мире небоскрёба. Когда же мы увидели широкий холл с группками суетящихся людей и двери с большими стёклами без решёток, за которыми что-то зеленело, я почувствовал, что очень хочу есть. Этой мыслью я незамедлительно поделился с Хельманом, на что тот хохотнул и ответил:

— Не беспокойся, у меня в машине есть пара бананов. Сойдёт на первое время?

— А нет ли ещё чего-нибудь? Я их как-то всегда не очень…