Ян Войк - Изнанка

Поводырю приходилось мириться с существованием Турхаева, но это совсем не значило, что он станет терпеть его холуёв, тем более, сейчас. Он ударил коротко, без замаха, зато точно – ребром ладони под небритый подбородок, в кадык. Кавказец захрипел, схватился за горло и отшатнулся назад. Второй вцепился Ивану в плечо и рванул на себя. Поводырь развернулся, левой рукой сбил захват, а правой размашисто, используя инерцию собственного тела, рубанул в челюсть. Однако оказалось, что охранник получил свою работу отнюдь не по знакомству или за красивые глаза, он шагнул вперёд и жёстко блокировал удар, вскинув левую руку. Противники оказались буквально вплотную друг к другу, разве что не обнялись. Иван ударил кавказца ногой в голень, тот потерял равновесие, вцепился в противника двумя руками и, падая, потянул его за собой. Вес у охранника был немалый, Поводырю пришлось согнуться пополам, левой рукой он упёрся кавказцу в грудь, силясь оторвать его от себя, а правой дважды ударил в лицо. Брызнула кровь. В этот момент, пришедший в себя второй охранник, подскочил сбоку и очень профессионально двинул Ивану коленом под рёбра, а потом ещё добавил локтём между лопаток…

– Хватит!!! – знакомый голос, но Поводырь не слушал, нужно было, во что бы то ни стало стряхнуть повисшего на нём кавказца. Ещё один удар, охранник разжал руки и упал спиной на ковёр. Иван выпрямился во весь рост. Второй не спешил нападать, сделал пару шагов назад, хотя смотрел на противника совсем не по-доброму.

– Хватит, я сказала! – Инга стояла на пороге палаты, где лежал Максим. – Какого чёрта, Иван?! Неужели нельзя хоть что-то сделать по-человечески?!

– Я хочу увидеть своего сына.

– Увидишь. Я для этого тебя и позвала, – от того беспредельного счастья, что Иван слышал по телефону, не осталось и следа, Инга снова стала холодной и твёрдой. – Но сперва, я хочу поговорить с тобой. Если ты не против.

– Не против.

– Хорошо, – она перевела взгляд на охранников. Один помог другому подняться и сейчас бумажными салфетками пытался остановить кровь, обильно текущую из разбитого носа.

– Подождите в коридоре.

Кавказцы подчинились беспрекословно. Хотя перед тем, как выйти за дверь, и тот, и другой прижгли Ивана короткими злобными взглядами.

Инга подошла к окну и, щёлкнув зажигалкой, прикурила длинную тонкую сигарету.

– Что-то не так с Максом? – спросил Иван, поскольку видел, что она не знает с чего начать.

– Нет. Нет, с ним всё нормально. Он, конечно, растерян и-и-и… немного не в своей тарелке. Но я думаю, это скоро пройдёт.

Иван не стал её переубеждать, только молча почесал шрам на левой щеке.

– Я хотела поговорить о другом… – она жадно затянулась табачным дымом, чуть подержала его в себе, а потом с силой выдохнула струёй в потолок. – Максим твой сын. Он любит тебя. И ты, наверное, тоже любишь его. Как-то по-своему.

На последней фразе она криво и горько усмехнулась.

– Продолжай, – голос Ивана прозвучал низко, угрожающе.

Инга вскинулась и посмотрела ему в глаза.

– Давай говорить откровенно. Ты ведь отказался от него.

– Нет.

– Да, Иван. Да. Я и Аслан сидели рядом с ним ночи напролёт. Я старалась заботиться о Максиме, а Аслан поддерживал меня. И не только меня. Аслан устроил его в эту больницу, добился, чтобы у него были лучшие врачи. А что сделал ты? Ты ведь даже ни разу не прикоснулся к нему, с тех пор как это случилось. Всё что ты смог, это иногда привозить какие-то деньги…

– Деньги на лечение.

Ещё одна горькая усмешка.

– Я не хотела тебе говорить всё это время. Знала, что для тебя это важно: проявлять хоть какую-то заботу о сыне. Только ты представляешь себе, сколько всё это стоит?

Она взмахнула рукой с зажатой между пальцами сигаретой, коротким жестом указывая на обстановку больничной палаты. Он промолчал.

– Много, Иван. Очень много. И тех денег, что ты привозил раз в полгода, хватало в лучшем случае на месяц. Всё остальное оплачивал Аслан. Аслан заботился обо мне и нашем сыне каждый день, каждый час, каждую секунду, чёрт возьми! А ты отделывался мелкими подачками. Максим был не нужен тебе, пока болел, а теперь, когда выздоровел, ты снова хочешь стать для него отцом? Это неправильно. Нечестно. Это Аслан спас его. Аслан и врачи, которых он нанял. И я хочу, чтобы Аслан был для него отцом.

Иван сжал зубы, так что скулы свело судорогой. Ему потребовалось секунд десять, чтобы справиться с собой и хоть что-то ответить.

– Я его отец. По закону я имею право видеться с сыном раз в неделю. Пусть так и будет.