Ян Войк - Изнанка

– Саша!!!

Он плашмя упал на бетонный пол, ушиб локоть и коленку, но не обратил на это никакого внимания, тут же, слепо шаря перед собой, пополз вперёд.

– Саша, не уходи!!! Пожалуйста!

Что-то обрушилось на него сверху, вдавило в пол, ему безжалостно зажали рот, да ещё врезали по рёбрам, чтобы сбить дыхание.

– Прекрати орать, чёрт бы тебя побрал! – зло прошипел ему в самое ухо Иван.

Милавин судорожно дёрнулся, пытаясь вырваться, но Поводырь держал крепко.

– Успокойся, слышишь. Что бы не случилось, кричать не надо. Мало ли кто услышит… Особенно здесь…

Андрей перестал трепыхаться, только часто дышал через зажавшую рот ладонь.

– Хорошо. Я сейчас уберу руку, только ты не кричи. Договорились?

Прижатый к полу Милавин даже не мог кивнуть и только моргнул в знак согласия.

Иван отпустил его и тяжело отвалился в сторону. Андрей приподнялся на локте.

– Саша? Где она? – на этот раз он уже не кричал.

– Не знаю, – покачал головой Поводырь, оглядываясь вокруг. – Здесь её нет.

Следом за ним Милавин оглядел комнату. От прежней уютной обстановки не осталось и следа. С пола пропал не только мягкий зелёный ковёр, но и паркет, остались только серые бетонные плиты, поверх которых валялись деревянные обломки и ещё какой-то мусор. Мебели не было вовсе, за исключением дивана, на котором они сидели несколько секунд назад, но и он выглядел совершенно иначе – рассохшиеся, покрытые трещинами деревянные подлокотники и рваная обивка, из-под которой выглядывают грязно-серые куски мягкого наполнителя. Андрей перевёл взгляд на окно: ни штор, ни занавесок, ни цветов на подоконнике. Какой там! В оконной раме даже не было стёкол, только запылённые осколки на полу. А за окном снова густые чёрно-серые сумерки, правда, чуть подсвеченные трепещущим красным заревом. Восход? Или закат?

Милавин поднялся на ноги, подошёл к приоткрытой двери на балкон и выглянул наружу. В лицо ему ударил холодный, секущий кожу ветер, пропитанный горьким дымом. Андрей сморщился, но не отвернулся, потому что не в силах был оторвать глаз от представшей перед ним картины.

Город был разрушен. Их окружали лишь давно заброшенные руины. Остовы обвалившихся зданий, как гнилые крошащиеся зубы, торчали то тут, то там из лесопарка, мгновенно лишившегося всей своей листвы. Теперь только корявые чёрные ветки деревьев переплетались между собой, образуя причудливый колючий клубок. Над всем этим низко нависла пелена тяжеловесных угольно чёрных туч без малейших просветов. А горизонт по самой кромке теплился красным заревом. Это не походило ни на восход, ни на закат, скорее на беспокойно тлеющий пожар, окруживший их со всех сторон.

«Может быть, это и не тучи, а дым…», – подумал Андрей, снова задирая голову вверх.

– Так что случилось с Сашкой? – тихо спросил Иван из-за спины. Как и Милавин он был под впечатлением от увиденного.

– Она сказала, что не пойдёт дальше с нами, – Андрей отвернулся от окна. – Сказала, что ей здесь слишком страшно.

– Её можно понять, – без всякой усмешки откликнулся Поводырь. Его взгляд всё ещё блуждал между разрушенными зданиями.

– Но ты говорил, что у нас теперь одна кровь на двоих, что она без меня теперь не сможет.

Иван вздохнул и повернулся к нему.

– Я так думал. Но наверняка я ни хрена не знаю. Может быть, у неё получится прожить отдельно от тебя. Хотя бы какое-то время.

– А может быть, и нет…

– Может быть. Но в любом случае это её выбор. Мне кажется, она выбирала сознательно. И тебе остаётся только принять это.

– Какой к чёрту выбор?! Она же только ребёнок! Ей просто стало страшно.

– За то время, что провела здесь, она многое увидела и даже сделала. Она уже не ребёнок. А в жизни и смерти понимает, наверное, даже побольше, чем мы с тобой.

– Да наплевать мне на жизнь и смерть! Где моя дочь?!

– Не знаю, – жёстко отрезал Иван. – Она решила остаться. Когда вернёмся, попробуем её найти. А сейчас… Я пришёл сюда за своим сыном. И собираюсь вытащить его отсюда, чем скорее, тем лучше. Ты со мной?

Андрей стиснул зубы и молчал, тяжело дыша.

– Как знаешь, – Поводырь поправил на шее ремень автомата, а потом вышел из комнаты…

Милавин нагнал его уже на лестнице между первым и вторым этажом. Он ничего не говорил, только пристроился позади напарника, сбавив немного шаг. Иван тоже промолчал.

В вестибюле они перебрались через небольшой завал из битого кирпича и обломков бетонных плит – всё, что осталось от рухнувшей перегородки. Железная дверь подъезда косо висела на одной петле, вторая была вывернута, как будто кто-то снаружи рванул створку на себя с нечеловеческой силой. Ступеньки крыльца раскрошились в мелкий щебень, поэтому чтобы спуститься на землю пришлось прыгать с полуметровой высоты.