Виталий Мелик-Карамов - Почему у собаки чау-чау синий язык

Могу добавить, что я еще знаю о той давней истории, хотя источник информации не вспомню. Вроде бы пришедший на культуру кандидат в члены Политбюро Демичев ничего против КВН не имел. Но Лапина сильно поддерживала московская партийная организация. Причем не столько Гришин, сколько секретарь по идеологии Алла Шапошникова. Я ее даже один раз видел. Чтобы не расставаться с молодой с женой, по ее настоянию я решил поступать во ВГИК. Но послеинститутский стаж у меня был всего два года. Для поступления во второй очный институт по тогдашним законам требовалось три. Я по привычке бросился за защитой к Соколову. Юрий Николаевич отвел меня за руку через двор в соседнее здание, где тогда располагалось Министерство высшего и специального образования, прямо в кабинет к новому замминистра Шапошниковой. Отношения у них, как выяснилось, были вполне дружеские. Я вышел из министерства с письмом от министра Елютина на имя ректора ВГИКа: «В порядке исключения допустить к экзаменам». Творческий конкурс я прошел, но тем же летом стал разводиться… Не до ВГИКа было, да и надобность в нем отпала.

Наверное, Соколов, отлично зная позицию своей приятельницы Шапошниковой, чтобы не усложнять жизнь в начале своего ректорства, изъял нас из КВНа от греха подальше.

Возможно, его невероятный поступок с добыванием для меня письма во ВГИК от профильного министра (проработав почти семь лет, как принято говорить, в органах федеральной власти, я знаю всю эту немыслимую бюрократию) был неким способом попросить у меня прощения за то, что им было сделано три года назад. Так, во всяком случае, мне хочется думать.

Все это происходило более сорока лет назад. Страшно подумать.

Незадолго до юбилея КВН я приехал с Юликом Гусманом на очередную игру, после нее зашел к Маслякову поблагодарить и попросить билет на 50-летие, которое должно было состояться через пару недель. Света Маслякова уже пришла к мужу в гримуборную, и встретили они меня довольно настороженно. На вопрос о билете сказали, что сейчас ничего у них нет и надо позвонить ближе к юбилейной игре. Выслушать такое было, конечно, обидно.

Заслуги Светланы и Александра Масляковых в создании современного КВНа огромные. Более того, это показательный пример в отечественной телевизионной практике, как правильно выстроить огромную фабрику для производства десятка телемагнатов, сотен артистов, тьмы сценаристов и продюсеров, которые вышли, подчеркиваю, из масляковского КВНа. Для них Александр Васильевич – царь, бог и воинский начальник. Для меня он, конечно, не учитель, но счастливая встреча в жизни. В 1996-м меня, ни одного дня не работавшего в «Останкино», наградили за фильм «Русские на американском льду» одной из первых «ТЭФИ». Ту церемонию вел Саша Масляков. И, выйдя на сцену, я не стал благодарить родственников и демократию, а принес свое спасибо Маслякову. «Почти тридцать лет назад, – сказал я, – перед телевизионной камерой меня впервые поставил Александр Васильевич Масляков. – Перед глазами у меня весь зал (а дело происходило в здании МХАТ на Тверском бульваре) расплывался от волнения. – И сегодня, увидев его, я знал, что он меня, как всегда, не подведет…»

Закон жизни требует постоянно напоминать о твоих прежних заслугах, поскольку кроме тебя самого о них никто помнить не собирается. Пока же, растерявшись после столь замаскированного приглашения на юбилей, я не стал ничего говорить, а только на прощание заметил, что воспоминания о своем КВНе все же написал. Небольшой отрывок про Сашу я отдал им на прочтение, да и сюжет о закрытии в 1971-м КВНа, если обратили внимание, мне рассказала Света.

«Там все переврано», – сказала Света. «Да, – поддержал жену Саша. – Никому я стихи не читал, чушь это. Ну занимался, как все, самодеятельностью…» [8]

Я попрощался и пошел искать Гусмана. В этот вечер КВН для меня закончился. Он долго был со мной и принес мне много всяких разностей, вплоть до первого брака. Но все в жизни когда-то заканчивается.

Много лет назад на «разминке», отвечая на вопрос, чем отличается рыба-пила от рыбы-молота, мы моментально выдали: «Рыба-пила питается пиленным сахаром, а рыба-молот – колотым». Сережа Бровченко мне сказал, что вот уже сорок лет он начинает знакомство с новым курсом, вспоминая эту фразу, как образец быстроты и широты мышления студента-архитектора.

Но тогда же нас спросили: «Почему у собаки чау-чау синий язык?» Найти смешной ответ мы не смогли. Я до сих пор возвращаюсь к этому вопросу и не могу ничего стоящего придумать…