Павел Лаптев - Сказки уличного фонаря

— Я вот все думаю, Лаоцзы, как раньше жили люди, считай, где-то в тридцати процентах материи. Да? Извели недра Земли, выкачали нефть, газ, выпили пресную воду, из-за которой мировая война началась, загадили всю планету, что расселяться пришлось по галактике, — толстый Паньгу неприлично срыгнет и почешет пузо.

Лаоцзы поморщит свой широкий лоб как обычно на эти действа друга, от чего станет похожим на пупырчатый огурец и ответит:

— Это, Паньгу, нужно считать все от обратного… В противном случае мы не были бы здесь, на Марсе и не предавались бы сейчас вселенской медитации в саду красных камней… Отстань, а, не мешай… — и опять закроет глаза.

— А ты, Хуанди, что думаешь? — будет приставать Паньгу к другому другу.

— А? — как впервые услышит вздрогнувший Хуанди и быстро разгладит свою маленькую грушевидную бородку, — Ну, что ты за человек. Больше тебя с собой не возьмём.

— Да, ладно, вам. Носить в черепе мозг и использовать его на десять проц…

— Тьфу! Все сбил. Ну, чего тебе? — не к делу разгневается Лаоцзы.

— Да я говорю, как жили-то, ходили вокруг, да около. Гору книг написали. А все ни о чем. — пристанет как метеор к обшивке корабля Паньгу.

— А какие знания можно получить, Паньгу! — Хуанди теперь вспылит, брови нахмурит и все-таки не устоит поучить. — Зная только о существовании протонов, нейтронов, электронов, да еще нейтрино еле-еле поймать. Какие? Никакие… Так, для быта, да развлечений немножко изобрести….

— Да, скукота была и…

— Ребятки, — Потирая шею, стараясь успокоиться Лаоцзы прервет друзей. — Что вы все относительно себя мерите, а? Спросите черепаху, не знающую медиакультуру, как ей без неё? Да, нормально. Вся суть в том, что не знаешь — лучше спишь.

— В этом-то и парадокс! — обрадованный затеянной беседой Паньгу крикнет под купол. — Зачем незнающему знания, зачем знающему забыть знания! Обретший знания уже не будет прежним, а неимеющий знания будет другим, обретя их!

— Паньгу, — Хуанди по плечу стукнет Паньгу, остудив молодой пыл, — Парадокс заключается в том, что у знаний должен быть носитель. Вот и всё. А знания существуют независимо от носителя. Наш любимый Марс существует независимо от того, знает ли о нем черепаха.

— Кхы! А ей он не нужен, — закашляет Паньгу. — Кхы! Много существует во вселенной вещей, которые друг с другом никак не соотносятся. Марс и черепаха, мужчина и женщина…

— Все отстаньте, ребята. Говорящий не знает, знающий не говорит. — никак не успокоившийся вибитый из медитации Лаоцзы руками замахает.

И Паньгу замахает вслед, шутя издеваясь.

— Умный какой даос нашелся!

— Умный, умный… — постарается не обратить внимания Лаоцзы. — Ладно. Паньгу мне друг, но…

— Истина дороже.

— Нифика-а… Спокойствие и умиротворенность дороже… Да, — Лаозцы решив перевести тему покажет вперед на самый конец сада камней, где будет расти персиковое дерево и мерным тоном проговорит. — Посмотрите лучше на это божественное персиковое дерево… Вкусите плодов бессмертия… Забудьте про дерево… Станьте деревом…

Все трое мужчин замолчат и обратят взоры вперёд. Неподвижные, они будут сидеть так несколько минут, когда сзади подойдет дроид-шарпей и противно гавкнет.

Все вздрогнут и каждый что-то пробурчит. А Хуанди первый не выдержит и крикнет на шарпея:

— Сколько тебе раз загружать — постепенность — истина! Медленный прогресс есть порядок эволюции… Подошел, походил вокруг, потерся. Мы бы тебя увидели, поняли, что время вышло… А ты — гав! Как током по нервам.

— Да уж, — Лаоцзы глаза протрет ладонями поняв, что день вечер для медитации потерян. — Лучше бы кота купили. Иди лучше чай принеси.

Шарпей постоит немного, переваривая сказанное, но в силу слабого процессора поймет только последнее, рявкнет и, махая хвостом, удалится.

Друзья как один посмотрят ему во след, а Паньгу тоже потрёт глаза, поморгает и посетует:

— Я вообще не сторонник бытовизации дроидов. Они еще не совершенные для быта. И для идеального общества они еще слабы…

Над куполом, совсем низко, что закроет весь купол, проплывет солнечный парусник.

Все трое теперь взглянут вверх и Лаоцзы смекнув теперь пошутить над молодым человеком, хитро улыбаясь, скажет:

— Ты только пойми, Паньгу. Люди поздно пришли к пониманию перевернутости мира. Попытки философского осмысления мироздания заканчивались дуальностью. На каждое учение придумывалось антиучение. А на самом деле мир — перевёрнут.