Павел Лаптев - Сказки уличного фонаря

Галина остановилась станок, сняла очки и повергалась к председателю.

В руках у Галины раздался скрежет.

— Ай! — крикнула она. — Из-за тебя стакан запорола! — кинула корпус снаряда в ящик. — Горький, блин! Горький твой пусть говорит чего хочет, а у меня план горит, так что ступай-ка, не мешай! — замахнулась штангенциркулем и вслед уже уходящему крикнула, — Твои товарищи все уже на фронте, а ты штаны протираешь! Тунеядец!

Вскоре пришло письмо от отца. Он писал, что немцы стоят под Москвой, но Красная армия сдерживает оборону в сотне километров от столицы. Пишет, что Сталин и правительство не уехало. Значит, и мы будем стоять до конца. Отступать некуда, позади Москва.

Отступать некуда было и в тылу, когда с началом зимы в цехе стало холоднее, руки мёрзли и корпуса снарядов можно было обрабатывать только в рукавицах. Работали по двенадцать часов без выходных. Только когда была пересменка удавалось день отдохнуть. В один из таких солнечных декабрьских дней Галина шла в библиотеку сдать сочинения Максима Горького. В нём особенно ей запомнилась стенограмма речи на слёте ударников Беломорстроя в 1933 году. Особенно слова о том, люди из ГПУ умеет перестраивать людей. Зачем, думала девушка, перестраивать такого хорошего бригадира Илью Валентиновича?

Проходя мимо разрушенного храма Галина увидела, как его обходят несколько десятков человек. И впереди несут ту самую хоругвь на древке, которую она подшивала. Хоругвь сверкала в лучах зимнего солнца даже ярче снега. Так зачарованно смотря, девушка не заметила, как подошла к толпе и пошла рядом с хоругвеносцем. Потом зашла вместе со всеми в храм с разваленной крышей, ободранными стенами и снегом на полу.

— Дожила Россия до снега в храме, — услышала Галина женский голос.

Повернулась — старушка стояла рядом.

— Зима пройдёт и весна будет, а как, дочка, иначе? На то Господь с миром и время создал, чтобы всё плохое проходило.

— И война кончится? — спросила Галина.

— И война кончится, и мы победим непременно, — сказала старушка.

Галине стало так хорошо от этих слов, даже воздуха стало не хватать. Она глубоко вздохнула и сказала старушке:

— Спасибо! — и выбежала со слезами на глазах в это солнце, в этот прекрасный мир, в котором всё временно — и завод этот холодный, и тяжёлые снаряды, война эта временна, и временно всё зло. Потому, что так создал Бог мир — за зимой всегда наступает весна.

Солнце, солнце! Свет его из синевы небесной растекается блёстками по снегу. Глаза даже не выдерживают и кажется, что кроме света ласкового вокруг больше ничего нет. И нет никаких звуков, кроме голоса Левитана из репродуктора, что Красная армия отбросила фашистов от Москвы. И кроме сердца своего нет никаких чувств, только доброта. Только странное чувство любви ко всему этому противоречивому миру, который возлюбил и Создатель его.

— На линии сто десять киловольт Озон-Фирюсиха включить основное заземление, на привода линейного и обходного разъединителей вывесить плакаты по технике безопасности. Пять пятьдесят четыре. Угу, — сказал в телефонных трубку диспетчер электроподстанции Пилин, записал в оперативный журнал: «5.54. ДРДУ… На линии Озон— Фирюсиха» и — отложил авторучку.

— Так вот, значит, — повернулся он к электромонтёру Анечке, — я говорю на суде при разводе: квартиру я подам на размен. Трёхкомнатную на две однокомнатные с доплатой. Она мне: не имеешь право. Представляешь? — скривил губы Пилин. — Типа, она владелица, а я только прописан. Типа, по новому жилищному кодексу приоритет у владельца, а я только зарегистрирован.

Анечка положила перед Пилиным бланк переключений.

— На, распишись в бланке переключений, — предложила своим тоненьким голосом.

— Написала? Давай, — Пилин взял у неё бланк. — А сама-то не расписалась.

Анечка взяла ручку и черкнула ей в графе «производит переключения».

— А то забудешь сам потом, — пропищала.

Пилин вывел закорючку над «контролирует переключения».

— А тут, значит, идём с моей новой по улице, — продолжил Пилин рассказ свой. — И, представляешь — он навстречу. Муженёк её. Да, чувствуется выпивший. И говорит: приятно познакомиться! А я ему: не приятно познакомиться. Представляешь?

Анечка встала из за стола.

— Пошли, пошли заземление включать, время идёт, — сказала, — Меньше, чем через час уже утренняя смена придёт, — кивнула на дверь.

— Пошли, — согласился Пилин и встал тоже. — Беру ссуду сто пятьдесят тысяч и выплачиваю бывшему мужу долю квартиры. Столько просит, — развел ладони.