Владимир Шпаков - Смешанный brак

Вера представляет человека в рубище, с посохом и котомкой, и ей становится смешно. Кажется, она даже улыбается, что один из папуасов трактует неправильно.

– А почему девушка в одиночестве? – интересуется он, пересаживаясь за ее столик.

Вера поднимает на него взгляд. Папуас вальяжен, он пытается хохмить, но что-то в выражении ее глаз гасит игривость.

– Может, к нам пересядете? – нерешительно предлагает он. – У нас, как вы видите, дефицит женского пола…

– И вы хотите ликвидировать дефицит за мой счет?

– За мой счет! Я плачу!

Он швыряет на стол бумажник, видно, не полностью опорожненный ментом. Вера надевает темные очки.

– Проститутки работают на Тверской, – говорит она. – Есть еще точка у метро «Царицыно», а здесь девушки не продаются.

Спустя два дня Коля-Николай приглашает погулять в Коломенское. У них перемирие, даже что-то типа приязни намечается, во всяком случае, Веру встречают на выходе из метро букетиком фиалок.

– Давненько не получала цветов… – неловко усмехается Вера. На самом деле ей приятно; и Коля, сияющий, как начищенный самовар, приятен, правда, причина сияния пока неясна. Ах, ты грант получил… Поздравляю, бабло астроному не помеха. И еще кое-что обещают?! Что значит «кое-что»? Но Коля интригующе молчит, продолжая сиять, как Сириус на ночном небе.

– Погода хорошая… – говорит он. – Давай Коломенское насквозь пройдем? Потом на «Каширской» сядем в метро – и в центр, там сегодня гуляния какие-то…

– Насквозь так насквозь.

В Коломенском толпы туристов, особенно много узкопленочных, то ли японцев, то ли разбогатевших китайцев, с неизменными фотокамерами. Щелк! – и оцифрована деревянная церквуха XVI, кажется, века. Щелк! – и туда же, в кладовую электронной памяти, укладывается крестьянский дом. Деревянная Русь – это мед, на который слетаются мухи-туристы, готовые бесконечно щелкать и глазеть, разинув рот, на эту бутафорию. Да, церкви, мельницы и старые дома воссозданы с соблюдением мельчайших деталей, но ощущение выстроенных на потребу декораций остается. Очередной японец (китаец?) взбирается на деревянное крыльцо, растягивает рот в улыбке и запечатлевается на фоне резных балясин. «Оцень харасо!» – будут качать головами родственники в Токио (в Шанхае?). А какой-нибудь продвинутый узкопленочный, глядишь, еще и сравнит здешний яблоневый сад – с приснопамятным вишневым. «Харасо, – скажет японец, – сто рубить не стали! Больсое вам за это аригато!»

Яблоками может угощаться любой желающий, сейчас, в августе, их особенно много. Вера выбирает два покрупнее и срывает с ветки.

– Держи.

Коля-Николай смотрит на зеленовато-красный плод, затем физиономия расплывается: я, мол, знаю этот сюжет! Какой сюжет? Ну, как же: Ева яблоком соблазнила Адама, помнишь?

– У Евы было одно яблоко, – говорит Вера, – а я предлагаю угоститься на брудершафт. Просекаешь разницу?

– Просекаю! – гогочет Коля.

– Хотя твоя эрудиция меня радует. Скажу честно: базар про «черные дыры» меня уже достал.

Болтая свободно и раскованно, они продвигаются дальше по саду, который и не думает кончаться. Они забираются туда, где не только туристов – вообще никого не видно. Зато практически отовсюду видна большая Москва, взявшая это бутафорское, но все-таки иное место в плен. И слева, и справа вдалеке виднеются высотные здания, там маячат трубы, тысячи машин летят по городским трассам, так что создается ощущение затянутой на горле заповедника петли. Бай-бай, Святая Русь, перемещайся в оцифрованное пространство, приноси доход в казну, корми яблочками заморских вояжеров, больше ты ни на что не годна. Мумифицированная Русь пытается спорить: а ты, мол, кто такая, бывшая белокаменная?! Разве ты – что-то истинное?! Ты город-имитация, настроивший бизнес-центров и небоскребов с пентхаузами, пытающийся натянуть на суконное рыло маску делового человека, только маска-то – не налезает! «Молчи, резервация! – отвечает Москва. – А то окончательно задушу! Да, я пародия на западный мегаполис, я сверкаю блеском реклам на Садовом кольце и воняю мочой в царицынских дворах, но что ты предлагаешь?! Опять строить деревянные дворцы без единого гвоздя, как это делал тишайший самодержец? Так разучились строить без гвоздей! Сгоревший дворец восстановили, но гвоздей там, я знаю, немерено!»

– А где находится этот дворец? – интересуется Коля, когда Вера озвучивает свои мысли.

– В другой стороне, туда от «Каширской» ближе.

– Я бы не отказался его посмотреть.