Александр Максик - Недостойный

Никто не проронил ни слова.

— Так в чем смысл? Скажите мне, в чем смысл? Абдул? В чем смысл?

Абдул водил пальцами по странице. Силвер окинул класс взглядом.

— Есть желающие?

— Полагаю, сэр, — Колин тупо пялился на свои руки, лежащие перед ним вниз ладонями, — смысл в том, что мы должны поступать так же. Нам следует бороться против подобных вещей. Против коррупции, угнетения и всякого такого. Несмотря на страх. Все равно делать дело. Будет ли это правильно, сэр? То есть если не будем делать, сэр, это все просто писанина, это всего лишь теория, как вы нам говорили, просто «слова на бумаге».

Говорил он без всякого выражения. Силвер спокойно смотрел на него и кивал.

— Смысл во всем этом сопротивлении и выступлениях в защиту, сэр, в том, что нам потребуется мужество, правильно? Нам понадобится найти мужество для борьбы. А если не сможем, ну, тогда мы застрянем здесь, наблюдая, как мир идет мимо нас, как вы нам говорили, наблюдая за идущим мимо миром вместе со всеми остальными «трусами», как вы их называли.

— Верно, — кивнул Силвер, прищурившись.

— Будет ли это, как вы, сэр? — спросил Колин, наконец подняв глаза и встретившись с Силвером взглядом.

— Прошу прощения?..

— Кто-то, как вы. Боец. Кто-то, кто, как вы сказали, обладает этим мужеством. — Колин принялся листать свою тетрадь, нашел страницу и зачитал: — «Преодолеть расстояние между желанием и действием», вот что вы сказали. Это вы сказали нам о мужестве, сэр. Храбрецы отличаются от нас «способностью преодолеть расстояние между желанием и действием». У меня все записано. Двадцать седьмое октября.

Колин поднял тетрадь и держал ее раскрытой для Силвера.

— Да, Колин. Думаю, это так. Но что ты хотел этим сказать?

— Я, сэр? Я отвечал на ваш вопрос. Мы обсуждали ваш вопрос. Ваше выступление о Сартре, алжирцах, евреях и остальном.

— Да, Колин, — холодно произнес Силвер, — но какое это имеет отношение ко мне?

Ариэль наблюдала за Колином с новым интересом.

— Наверное, я просто спрашивал себя, есть ли все это мужество, которое вы хотите, чтобы мы имели. Мне просто интересно, сэр, обладаете ли вы сами такого рода мужеством. То есть могу ли я спросить об этом, не боясь показаться невежливым?

Отвернувшись от Колина, Силвер посмотрел в окно, на поле, где легкий туман заполнил пространство между голыми тополями и низкими зданиями школы. Казалось, он размышлял над вопросом, а потом обернулся к классу.

— Я никогда не претендовал на то, чтобы быть примером или что у меня больше мужества, чем у кого-то еще. Я никогда не утверждал, что смелее, сильнее или более способен к действию, чем кто-либо другой. Но с другой стороны, ведь это не ответ на твой вопрос, не так ли? Обладаю ли я таким же мужеством, как Сартр? Вопрос так стоит, да?

Силвер сказал это спокойно. Он выглядел разочарованным, печальным. Гнев и ледяные нотки в голосе исчезли.

— Да, сэр.

— Нет, думаю, не обладаю. А что, Колин? С чего такой вопрос?

После долгой паузы тот покачал головой.

— Да так, сэр. Мне просто было интересно.

— Как вы можете это говорить? — спросила Хала, недоверчиво глядя на Силвера.

— Что? Что говорить. Хала?

— Как вы можете утверждать, что не являетесь примером?

— Хала, я этого не говорил. Я не сказал, что не был примером. Я только никогда не утверждал, что был примером. Или что мне следовало им быть.

— Мистер Силвер, — сердито, с пылающими щеками вступила в дискуссию Джейн. — Как учитель, вы являетесь примером. Я хочу сказать, даже если вы никогда этого не говорили, даже если никогда не говорили этого прямо.

— В этом-то и смысл вашей роли: вы априори несете ответственность, как говорит Сартр. — Хала продолжала, кивками подкрепляя свою ссылку на писателя. — Вы можете не утверждать, что вы пример, но все равно вы — пример. В любом случае. Вам не дано решать, как люди вас видят. И вы знаете, верно, что являетесь примером для множества учеников в этой школе, мистер Силвер? Простите, и я не хочу показаться невежливой, но выбирать вам не приходится.

Силвер глубоко, медленно вздохнул.

— Что ж. Хала, не знаю. Не знаю, сколько людей на самом деле видят во мне пример. Но это тема для другой беседы. Действительно, я влияю на то, как меня воспринимают. Одежда, которую я ношу, что я говорю, как говорю. Я, как и все мы, культивирую свой образ. Я не чище любого другого человека. Гораздо важнее, что все эти люди, которые предположительно считают меня примером, они тоже делают свой выбор, не так ли? Они решают смотреть на меня с тех или иных позиций, правильно?