Николай Псурцев - Тотальное превосходство

Начальник строительного управления, где Масляев работает главным инженером, верит, что Масляев держит в своих худеньких, слабеньких, корявеньких ручках — и строго — всю московскую систему правоохранительных органов — и милицию, и ФСБ, и налоговую полицию, и прокуратуру, и суд. Люди из милиции и ФСБ верят, что он дружен с администрацией президента и с крупным российским бизнесом. Администрация президента верит, что он может влиять на губернаторов и на большую часть Государственной Думы. Чиновники из правительства верят, что он способен помочь им в случае крайней нужды и острой необходимости запросто выбить дополнительные кредиты из Международного валютного фонда… Соседи Масляева по даче верят, что он оземлевший и обрусевший пришелец с далекого созвездия Альфа Центавра…

Но есть такие, которые и не верят ему. Их мало. Но они тем не менее очень настойчиво и активно мешают его задумкам и планам. Президент страны — неплохо звучит. И сколько же это можно отнять у вашей мудовой страны, пребывая на таком славном посту!..

Его жизнь ушла из меня — как вытекла. Я на пол посмотрел. Ни лужицы. Ни следа. Ни застывшей радужной пленки. И в воздухе ни облачка. Где жизнь? Исчезла вместе с ним за дверью, которая встроена в книжные стеллажи на высоком балконе… За ним, набитым всякой всячиной, банальной и необыкновенной, проползли в дверь торопливо и с робостью и полупустые некрасивый мужчина, и нехорошенькая женщина, и прыщавый молодой человек….

Под лестницей два толстяка неясно какого пола тискали друг друга под песню о Волге.

Песня вспенилась снова. Ее подхватили во всех углах залы. Там шуршали и копошились и мужчины, и женщины. Что они там делали, мне было не видно. Пускали газы. Выкачивали пот и слюну. Подманивали сперму. Спорили о достоинствах и недостатках либеральной политики и рыночной экономики.

Пухлопалый мужик с затылком военного взобрался яристо на плачущую морщинистую тетку, предварительно свалив ее на пол неуклюжей подножкой, и запрыгал на ней со всей присущей ветеранам войны и труда серьезностью и оголтелостью…. Порывисто призывал давить инородцев и расстреливать всех, кто хочет сношаться. Я сам не хочу, орал, я только делаю вид…

Вони скопилось в зале в избытке.

Блевотина раскрасила столы.

Метались газы и выхлопы гнилого дыхания.

Некоторые мазали друг другу лица дерьмом. Я слышал запахи. Я видел предметы…

Одинокая женщина, без мужчин, без подружек, опираясь на стену, мелконогая, раздутобедрая, с совиной головой, в бешеном макияже, лет пятидесяти по возрасту, пятидесяти пяти, с короткой стрижкой, в отсутствие шеи — я видел ее как-то по телевизору, что-то она делает, я помню, в правительстве — рвала безуспешно юбку на себе, подвывая и покряхтывая, и вскрикивала то и дело тоскливо и громко: «Ну, ну, ну?! Ну кто еще, бля, хочет попробовать комиссарского тела?! Бля…» Никто не хотел…

Катя попросила у меня счастья. Потом, сказал я, не сейчас. Определи день, назначь дату, канючила Катя. Зачем ей жить, дурочке, без счастья — подобная жизнь только для сильных. Она уверена, что счастьем называется нечто, даруемое извне… Катя хныкала и топала ножками. Дал ей конфетку. Девочка успокоилась… Я ступил на ступеньку и толкнул себя вверх… Когда добрался до середины пути, Катя бросилась мне на спину… «Моя судьба взяла твое имя, — шептала мне в ухо, — покажи мне жизнь, преподнеси мне спокойствие».

Обратил внимание, попробовал сбросить, она не поддалась, жгла горло криком, до крови впилась ногтями мне в плечи. Пнул локтем в живот, заныла, запела, заметно утихла, поползла по бедру, по ноге на пол… Мне сделалось ее жалко. Такое вот чувство. Я не знаю эту девочку. И мне истинно и неограниченно на нее наплевать, но вот отчего-то сделалось бедную жалко. Поднял ее с пола за руку, тянул, как репку, девочку Катю, обиженную и беззащитную. Уходи, сказал, иди вниз, я скоро приду, у меня тут дела, уходи, я скоро приду, сказал, сказал…

Отдай радость, умоляла, у тебя много радости, я это чувствую, я это вижу, я это понимаю, отдай, она руководит тобой, эта радость, ведь именно оттого ты такой быстрый, упрямый, сильный, красивый, от радости ведь, от радости, на чем она основана, твоя радость, расскажи, объясни, ты родился вместе с ней или ты где-то свою радость нашел?.. Самое прекрасное место на этой земле — это место рядом с тобой. Твоя радость питает не только тебя…

Я не смог устоять. Такие слова редко слышит любой, даже самый, я уверен, Великий. Пошли, пошевелил пальцами, только не мешайся, делай безропотно, что я скажу, соберись, сконцентрируйся, превратись в кошку или в тигренка, анализируй всякий шум и опасайся любого движения. Взяла? Поняла?