Жозеф Кессель - Всадники

На самом же деле, гость, который в такие минуты больше всего занимал думы Турсуна, в подборе места для себя не нуждался. Оно было определено еще несколько дней назад: справа от него… Уроз… Но по мере того, как конь вез его вдоль ковров и подушек, как в его воображении гости уже рассаживались в том порядке, который он определял, его не покидало чувство беспокойства. Всех гостей, даже тех, кого он едва знал, он видел, видел, словно они уже пришли. Видел всех, но, несмотря на все свои усилия, не видел одного – Уроза. В его ряду только одно место было пусто – место Уроза.

«Что это, предчувствие?», – спрашивал себя Турсун. И пока он продумывал, взвешивал, оценивал мнимые или подлинные достоинства прочих, его не покидало беспокойство.

Он думал о том, что Уроз после того, как удалось выкупить Джехола, как бы стал незаметен в имении. На рассвете он уезжал на коне в степь. А возвращался уже в потемках, обессиленный, в пене и в поту. Затем отводил Джехола в конюшню, спал рядом с ним. А на следующий день – то же самое. И так каждый день… Вот и сегодня утром он тоже исчез…

– Ну вот, теперь наконец полный порядок, – воскликнул управляющий.

Эти слова относились к писарю, следовавшему за ним и записывавшему имена гостей и номера их мест. Затем он обратился к Турсуну:

– Мы вовремя закончили, друг мой. Посмотри.

По аллеям между высокими деревьями на лужайку уже выходили первые гости. Это были, как и следовало ожидать, наиболее обездоленные люди, желавшие показать своей поспешностью, как они ценят оказанную им честь.

– Ну ладно, – кивнул головой Турсун. – Мне еще надо осмотреть, что сделано для размещения лошадей.

Он посмотрел на блестящий шелковый чапан кремового цвета в зеленую полоску, который обтягивал живот его друга, и добавил:

– Да и сменить рабочую одежду на праздничную.

Как обычно, люди Турсуна отлично выполнили свою работу. За рядами деревьев и вдоль длинной линии коновязей все было приготовлено. Для коней заготовили горы фуража и огромные баки воды.

– Хорошо, – похвалил Турсун за работу старшего саиса. – Иди, Аккуль, переоденься к празднику. Старые слуги уже там.

– Можно мне высказать просьбу, о Турсун? – опустил глаза Аккуль.

– Давай, да побыстрей, – ответил Турсун.

– Очень прошу, позволь мне, чтобы придать моей семье больше почета, привести с собой Мокки, моего будущего зятя, – попросил старший саис.

Турсун подумал: «Одним больше, одним меньше, в этой толпе, на краю пруда…» И дал разрешение:

– Приводи.

Он подобрал уздечку и самым что ни на есть безразличным тоном спросил:

– Уроза видел?

– Сегодня утром он опять взял Джехола, – сказал Аккуль. – Но попозже обычного.

Турсун застал Рахима перед дверью дома. Бача, как обычно, поддержал ему стремя, но только сейчас его движения были совсем скованными. Прямой будто манекен, ое едва-едва смел двигаться из-за своей новой одежды, состоящей из вышитого кафтана и сандалий с загнутыми носками, надетыми им впервые в жизни. Кроме того, вокруг старой бедной тюбетейки была накручена еще чалма из переливающегося шелка – подарок хозяина.

Турсун препоручил коня Рахиму, а сам пошел в комнату. Там, на чарпае с гладким, как отполированная доска, покрывалом лежала, во всем величии и простоте, парадная одежда Турсуна, вычищенная, выглаженная, уложенная так, что были видны ее естественные складки. Натуральный шелк-сырец чапана, плотный и легкий одновременно, цвета – самого теплого, самого богатого – золотисто-коричневых осенних листьев был мягок, скромен и лишен каких-либо украшений.

«Это был приз за мой последний бузкаши. Прошло уже пять лет», – подумал Турсун. Происходило то в соседней провинции и, несмотря на свой совсем уже немолодой возраст, он вырвал козла, вырвал у самого Круга справедливости из рук Максуда Грозного, молодого гиганта из Мазари-Шарифа, в тот самый момент, когда тот уже был готов издать торжествующий крик «Халлал».

Надев этот чапан, Турсун вновь оседлал коня и велел Рахиму сесть на круп. Не оборачиваясь, спросил:

– Уроз не приходил?

– О, хозяин, я бы сказал сразу, – воскликнул Рахим. – А ты ждал его?

– Крепче держись за седло, – приказал Турсун.

И погнал галопом.

Он проскакал так мимо конюшен, коновязей, где теперь уже было много лошадей, и углубился в одну из аллей, по которым можно было выехать на лужайку перед Озером Почета. Остановился только у края ковра, расстеленного вдоль берега. Рахим спрыгнул, помог хозяину спешиться и застыл неподвижно.