Жан-Луи Фурнье - Куда мы, папа? (сборник)

Машина целый год стояла перед домом. Под дождем она стала голубой, затем зеленой – от плесени, и в конце концов ее сдали на металлолом.

Папа любил на машине во что-нибудь впилиться. Поэтому решил завести шофера. Шофер стоил дешевле, чем несчастные случаи. Кроме того, шофера оплачивал папа, а вот папины аварии – мама.

Однажды пришлось оплатить новый костюм человеку, которого папа на машине якобы задел, в другой раз – купить новую овцу взамен той, что папа сбил, в третий раз – возместить ущерб за опрокинутую тележку с цветочными горшками, последней каплей стала нога, нога пожилого господина, которую папа здорово укоротил…

Папиного шофера звали господин Урье, он водил такси. Каждый день приезжал за папой домой и отвозил к пациентам, ждал у дверей. Папа никогда не садился на заднее сиденье, только на переднее. В общем, нос не задирал.

Несколько раз меня катали на машине вместе с папой. Это был черный Hotchkiss. Помню, однажды я ждал папу у дома пациента вместе с господином Урье. Папа долго не появлялся, и вдруг сквозь занавески в комнате я увидел, что папа с хозяином выпивает по стаканчику, потом по второму… Я потянулся к рулю и бибикнул изо всех сил. Папа выскочил из дому злой как черт. Он понял, что сигнал – моих рук дело. Велел никогда не беспокоить его на работе.

Пришлось не беспокоить. И поработал папа на славу. Вечером прямо шатался от усталости.

Как-то раз папе захотелось лечь в больницу и поболеть, как все люди.

Может быть, он и вправду заболел, а может, его просто все достало.

Мама просила папу не уезжать, остаться дома, обещала о нем позаботиться и предлагала ему принять горячую ванну. А папа сомневался, переминался с ноги на ногу, стоя у двери, и выглядел несчастным. В результате все-таки ушел.

Помню его удаляющий силуэт, силуэт человека в кожаной куртке в самом конце улицы Мира.

В больнице папа попросился в общую палату. Больные гордились тем, что лежат рядом с доктором, а папа, рад-радешенек, их неустанно развлекал. Жонглировал апельсинами и даже кидался ими в пациентов.

Когда мы с бабушкой пришли навестить папу, он схватил бабушкину шляпу и примерил.

Думаю, благодаря папе многие люди перед смертью хорошенько посмеялись.

Как-то в воскресенье папе отвел меня в кафе и угостил аперитивом, как взрослого. Мне было одиннадцать лет. Вот так воскресенье!

Я взял мартини, потому что мартини сладкий. Еще в нем лимонная корочка плавала – на дне. А стакан был из толстого стекла, как лупа, и казалось, мартини мне не пожалели. Но допил я быстро.

Я гордился тем, что пришел с папой вдвоем. Посетители с ним здоровались, и он меня представлял как старшего сына.

Я чувствовал себя хорошо, от мартини у меня горели уши, люди вокруг мне нравились.

Когда сидишь в кафе, твои желания исполняются. Стоит тебе только чего-нибудь захотеть и произнести это вслух, как через секунду – вуаля! Сказка. Папа, например, двадцать раз произносил слово «мартини», и двадцать раз мартини появлялось.

В тот день папа поинтересовался моими увлечениями. Спросил, кем я хочу стать когда вырасту. Я сказал – актером. Кажется, папа не считал актерство серьезным делом. Он говорил со мной как мужчина с мужчиной.

Затем мартини несколько раз повторился, и все пошло прахом.

Алкоголь и табак сильно попортили папины легкие. Поэтому однажды ему пришлось отправиться в горы на лечение. И оказался он в санатории высоко в Вогезах.

Лечение действовало, но папа частенько сбегал, прямо в тапочках по снегу, чтобы выпить в единственном деревенском кабаке.

Наверное, легкие можно вылечить, а вот настоящую папину болезнь – нет.

Мама навещала папу. Думаю, они были рады встрече.

Папа завел кучу друзей среди пациентов. Один африканский миссионер даже подарил ему раскрашенное страусиное яйцо.

Затем папа вернулся домой. С подарками – зверюшками из клеенки, набитой капком. Моему брату Бернару достался слон, Ив-Мари – олененок, а мне – лошадь. Папа сказал, мол, специально выбрал лошадь, вставшую на дыбы, чтобы мне соответствовала.

Думаю, папа не сильно любил лошадей.

Как-то раз один приятель указал мне на вырванную из книги страницу со словами: «Смотри, про твоего папу!»

Я обрадовался. Схватил книгу, начал читать, но не сразу понял, что к чему.

Страница была вырвана из старой книжки по биологии. Глава называлась «Человеческие органы».