Леонид Габышев - Из зоны в зону

Около свежей могилы копошилась тетя Зоя Клычкова с дочкой. С сыном ее, Петькой, он воровал.

— Здравствуйте.

— А, Коля, здравствуй, — ответила тетя Зоя. — Вот, — чуть помолчав, продолжала она, — Тереша умер. Скоро сорок дней.

Коля шесть лет назад пер буром на Терешу в кабинете начальника уголовного розыска. И вот Тереша умер. Умер труженик, всю жизнь провозившийся в навозе, воспитавший семерых детей, и дальше Ялуторовска не выезжавший. Правда, был на фронте, и пол-Европы прополз на пузе, защищая отечество.

В Падуне решил остановиться не у родственников, так как в гости к ним никогда не ходил, а у бывшей соседки тети Симы. Она жила в доме Трунова — Петров когда-то его обворовал. Тетя Сима купила этот ладный дом перед отъездом Трунова во Фрунзе.

Тетя Сима, увидев Колю, обрадовалась. Рассказал о себе.

— Вадим придет вечером, — сказала она, покормив Колю. Вадим сын тети Симы.

— Тетя Сима, я не заметил Джульбарса. Жив ли он?

Джульбарс — собака Петровых. Когда мать уезжала в Волгоград, овчарку оставили тете Симе.

— Я отдала его Шаповаловым. Они тоже кому-то отдали. Я его видела около стадиона. Он там у кого-то живет.

Петров шел по переулку мимо бывшего клычковского дома. Посмотрел на лавочку: здесь они просиживали летние ночи, рассказывая анекдоты и балагуря. Минуту-другую брел вдоль забора, вспоминая озорное детство. До слез грустно — не повторятся никогда блаженные сибирские ночи, когда он, беззаботный четырнадцати-пятнадцатилетний мелкий вор, хулиган-мальчишка, влюбленный в Веру, чудил в свое удовольствие, не заботясь ни о чем.

Вышел на большак. Закурил. К кому зайти? Даже мимо дома родственников прошел. Вечером зайдет. Все равно на работе. Навстречу женщина. Узнал ее.

— Здравствуйте, тетя Маша.

— Здравствуй Коля, — растерянно ответила она.

Коля снял солнцезащитные очки.

— Вот, тетя Маша, и освободился я.

Она ничего не ответила, и изучающе смотрела.

— Мы живем в Волгограде. Мать еще работает. Галя не замужем. Как вы поживаете?

И только тут тетя Маша улыбнулась.

— Да ничего. Внучку воспитываю. У нас все разъехались. Вдвоем с Людой и живем. Ты помнишь Люду?

— Помню. Мой отец ей книжки читал.

— Большая стала. Почти невеста. — Она помолчала. — А ведь говорили, что тебя убили. Я смотрю на тебя, разговариваю, вижу, что это ты, но мне как-то не верится. Столько лет считала, что тебя застрелили. Посмотри, — она подняла правую руку, — у меня и сейчас мурашки не прошли. Господи, подумала я, ведь вижу покойника.

Проводив тетю Машу взглядом, не раздумывая шагнул к калитке углового дома и радостный, улыбающийся — остался жив! — ввалился в ограду дома Сониных. Навстречу хозяин, чернявый, с сединой.

— Здравствуйте, дядя Витя. — заулыбался Коля. — Не узнаете меня?

— Нет.

Жена дяди Вити и дочь, услыхав на дворе разговор, вышли из дома.

— Здравствуйте, тетя Катя, Аня. А вы меня узнаете?

— Нет, — ответили, немного помолчав, женщины.

— Если сниму очки, сразу узнаете.

Его обшарили взглядом. Он стоял и улыбался. Ну до того он сейчас веселый был.

— Что стоишь и улыбаешься? Или называй себя, или убирайся вон, — злобно резанул дядя Витя.

— Извините, я думал, что без очков-то вы меня точно узнаете. Я Коля Петров.

Молчание…

— Прости нас, Коля, — сказал дядя Витя, — мы не узнали тебя. У нас горе. На прошлой неделе погиб Толя.

— Я только что приехал и не знал об этом. Как же Толя погиб?

— Попал под поезд.

— Как так?

— Сами не знаем. Нашли его между Падуном и Заводоуковском перерезанным.

В ограду, отворив калитку передним колесом, въехал на мотоцикле Виталя Стаценко, Анин муж, Коля с ним в детстве гонял голубей, и он часто надувал Колю, когда они чем-нибудь менялись, как, впрочем, и других моложе себя ребят. Он был первым парнем на деревне.

— Кого я вижу! — закричал Виталя, заглушив мотоцикл. — Ян! Вот так встреча! Мы только на кладбище к Толе ходили, видели могилу твоего отца, вспомнили и помянули тебя. А ты, черт, живой.

Виталя поставил мотоцикл на подножку и, подойдя к Коле, крепко пожал руку.

— Как поживаешь?

Рассказал, и хоть Виталя веселый, не стал у Сониных задерживаться.

Шел по улице и ни к кому не заходил. «Влип со своей веселостью. Урок на будущее: НЕ УЛЫБАЙСЯ, КОГДА К КОМУ-ТО ЗАХОДИШЬ».

Около сельсовета увидел отца Витали Стаценко. Дед Степан еле ковылял, с трудом, по-гусиному, переставляя больные ноги.

— Здорово, дядя Степан!

— А-а, Янка, здорово. Отсидел, значит. Попроведать приехал. Правильно. Родная земля к себе тянет. Где живешь-то?