Ричард Форд - Трудно быть хорошим

Мой отец не интересовался политикой, пока не пришел Эйзенхауэр. По мнению отца, генерал никогда не ошибался, и его президентство было самим совершенством. Айк был его человеком, Ричард Никсон стал вторым фаворитом. «Демократы начинают войны, — говаривал отец, — оставляя республиканцам их заканчивать, — потом он смеялся и делал вывод: — Поэтому мы и не проиграли ни одной войны».

Мой брат, высокий и стройный, в старших классах занялся борьбой. Вначале отец настаивал, чтобы брат играл в баскетбол, но потом смирился с борьбой, решив, что баскетбольную команду Вест Пойнта [39] Вест Пойнт — военное училище в США. можно в расчет не брать. После окончания школы брат и без того мог поступить в Вест Пойнт или в Академию воздушных сил, если бы захотел. Но он даже не пытался обращаться в Вест Пойнт, а лгал отцу о каких-то анкетах, которых он и в глаза не видел. Под впечатлением от фотографий из старых журналов и ежевечерних телерепортажей из Вьетнама он решил, что хочет стать телеоператором и будет учиться тележурналистике в Нортвестерне. Брат был в школе тринадцатым, что говорило об очень высоком уровне подготовки, — и отцу это нравилось. «На сей раз число тринадцать — счастливое», — делился он со своими друзьями.

В брате было шесть футов четыре дюйма, боролся он в классе свыше 180 сантиметров. Большинство борцов этого класса — темнокожие, брат брал своей выносливостью и быстротой. Организм его приспосабливался к любым изменениям, подвижный, как ртуть. Мужчин с ростом, как у него, брали в армию США при весе не меньше 140 и не больше 248 фунтов. В день своей первой комиссии брат весил 136 фунтов.

Узнав об этом, отец ударил кулаком по столу и закричал:

— Проклятье твое, Иисус Христос!

Брат рассмеялся:

— Ты знаешь, только когда мне стукнуло девять лет, до меня дошло, что это вовсе не я — Проклятьетвоеиисусхристос.

— Дьявольское отродье, разрушитель — вот ты кто!

Мы с мамой осторожно перебирали тарелки. По строгому выражению ее лица и немигающему взгляду я поняла, что она даст им выговориться. Она защищала брата, когда тот отказался идти в Вест Пойнт, утешала огорченного этим отца, покрывала брата, когда ему приходилось лгать. А нынешним вечером не произнесла ни слова.

Брат смотрел поверх обеденного стола и моей головы. Вальтер Кронкит [40] Вальтер Кронкит — американский телерадиожурналист. называл число жертв во Вьетнаме за сегодняшний день.

— Я не хочу воевать, — произнес брат.

— Но почему, черт тебя подери?!

— Эта война — ошибка.

— Ошибка? Кто сказал? Ты? И ты, дьявольское отродье, смеешь судить о внешней политике державы? У тебя молоко на губах еще не просохло!

Брат держался спокойно, как будто этот разговор был самым важным для него экзаменом.

— Я знаю, что мы чересчур широко понимаем свои интересы. Я знаю, что мы суемся в чужие дела. Я знаю, что люди с обеих сторон гибнут ни за что.

— Это твой долг, — с пафосом произнес отец, будто выступая перед аудиторией, — это так же неизбежно, как и то, что у твоей сестры будут дети. Здоровый мужчина обязан защищать свою страну.

— Никто не нападает на нас. Это мы напали.

Отец резко втянул в себя воздух. Глаза превратились в черные воронки, а все лицо налилось кровью от стыда и разочарования.

— Ты просто трус, я воспитал труса.

— Все равно воевать я не стану, — повторил брат. — Если задумка с весом не сработает, то уйду в Канаду.

— Ты больше не мой сын. Ты трусливая дрянь. Бездарный мошенник и плут. В дворовой собаке больше преданности, чем в тебе.

— Чего тебе от меня надо? Ты хочешь получить труп в сосновом гробу? С собачьей биркой на обшивке?

— Да! — закричал отец, вскакивая со стула. — Я хочу гордиться своим сыном.

— Все, в чем ты нуждаешься, — это свежая сводка телевизионных новостей. Ты думаешь, что когда меня прикончат, хоть кто-то вспомнит о «геройски погибшем» Дугласе Макартуре Вогане? Если тебе так не терпится гордиться, назови моим именем любого убитого — американца или вьетнамца. Найди себе «героя» на любой стороне, назови моим именем и гордись, пока не надоест, — брат медленно поднялся и оттолкнул от себя стул, как если бы он готовился принять боевую стойку. — Но я не верю, что ими можно гордиться. Трупы не похожи на людей. Гирлянды ушей, нанизанных на проволоку… Все это телевизионные трюки. Они гонят рекрутов прямо в печи, совсем как в Дахау. Вьетнама не существует в реальности.

По выражению его лица я поняла, что под конец брат заврался. После школы и летом он подрабатывал в компании «Ортопедические средства Ханнаха», изготавливающей протезы. Мистер Ханнах, который любил играть в шашки с дедушкой, процветал. Война принесла ему много заказов из армейских госпиталей — на ступни, ноги, руки, механические кисти. Мой брат доставлял их заказчикам и забирал назад, если протезы не подходили.