Навеки застывший Кондотьер. Неприступный, устрашающий своим очевидным совершенством, он взирает на мир холодным осуждающим взором. Этот взгляд тебя заворожил, а ведь нужно было его укротить, объяснить, одолеть, пришпилить к твоей доске. Antonellus Messaneus me pixit. Кондотьер не человек. Его не интересуют борьба, деятельность. За красным бархатным леером, под стеклом, он раз и навсегда перестал жить. Он не дышит. Не страдает. Ничего не ведает. Ты стремился достичь его и поначалу верил, что важно именно это достижение. Но единственно значимыми были твоя направленность к нему, простое движение сознания, воля, усилие. То, чего ты достигнешь, найдется в другом месте, после долгих лет исканий и творений, проб и ошибок, после того, как, выбиваясь из сил, ты в десятый, двадцатый, сотый раз будешь вновь отправляться на поиски своей истины, своего опыта, своей жизни. Владение миром. Гирландайо, Мемлинг, Кранах, Шарден, Пуссен. Владение миром. Ты достигнешь его лишь в конце изнурительного пути, как та связка альпинистов, которые одним июльским утром 1939 года вышли у Юнгфрау к столь желанному горизонту и, невзирая на усталость, вдруг почувствовали, как их переполняет искрящаяся радость: восходящее солнце, другой склон горы, залитый светом, линия водораздела…
Кондотьера нет. Есть человек по имени Антонелло да Мессина. Как и он, ты пойдешь в мир искать упорядоченность и связность, истину и свободу. Там, в этом доступном запределье, таятся твое время и твоя надежда, твоя уверенность и твой опыт, твоя прозорливость и твоя победа.
Может быть, искать в лицах несомненную необходимость человека. Может быть, искать в предметах и пейзажах очевидную необходимость мира. Может быть, искать в вещах и людях, во взглядах и движениях явную необходимость победы. Может быть. А может быть, и не «может быть». Может быть, наверняка. Наверное, наверняка. Погрузиться в гущу мира. Наверняка. До самых корней неизведанного. Но познаваемого. Наверняка. В неполноту мира. Наверняка. В мир, который предстоит осваивать и выстраивать. Наверняка. Погрузиться. Продвигаться.
Наверняка. Вечно отвоевывая время и жизнь. К мгновенной ясности. К раскрывающейся восприимчивости. Погрузиться. Наверняка. Погрузиться. В день, который еще только предстоит явить миру.
Париж
Наварренкс
Дрюи-ле-Бэль-Фонтэн
1957–1960
Из письма к Жаку Ледереру от 4 декабря 1960 г. (цит. по: «Cher, très cher, admirable et charmant ami…» («Дорогой, дражайший, милейший и бесценный друг…»), Paris, Flammarion, 1997, p. 570); далее: Из письма к Ж. Л., с указанием даты и страницы по этому изданию.
David Bellos, Georges Perec, une vie dans les mots («Жорж Перек, жизнь в словах»), Paris, Seuil, 1994.
См.: Перек Жорж. Темная лавочка // Иностранная литература. 2003. № 2. Пер. И. Радченко. Ред .
«Жизнь способ употребления». Ред .
Название книги Перека «Les lieux d'une ruse». Ред .
Хранится в IMEC (Institut mémoires de l'édition contemporaine).
Из письма к Ж. Л. от 7 июня 1958 г., р. 277.
Из письма к Ж. Л. от 7 августа 1958 г., р. 337.
Из письма к Ж. Л. от 25 июня 1958 г., р. 282.
Из письма к Ж. Л. от 11 июля 1958 г., р. 300.
56 lettres à un ami («56 писем другу»), Coutras, Le Bleu du ciel éditions, 2011, p. 97.
«"Кондотьер" — своего рода точка, id est она позволяет мне порвать со всей традицией фанализа, преодолеть его» (10 июня 1959 г.; цит. по: 56 lettres.… р. 17).
«Кондотьера» предваряет эпиграф из Декарта, хотя для Перека более характерны неявные отсылки к этому философу (ср. борьбу с иллюзиями и мнимостями, постоянные размышления об источниках познания, прославление «метода»).
Цит. по: David Bellos, Georges Perec…, p. 170.
Перек Жорж. W или воспоминание детства. СПб., 2002. С. 111. Ред .
Перек в «Кондотьере» упоминает имя Александра Зилоти (Alezandre Ziloty), автора книги La Découverte de Jean Van Eyck et l'évolution de la peinture à l'huile du Moyen Âge à nos jours («Открытие Яна ван Эйка и развитие масляной живописи от Средневековья до наших дней»), Floury, 1941. Из этой работы Перек почерпнул две цитаты (на итальянском) из Вазари. По мнению Вазари (Ziloty, р. 76–84), Антонелло де Мессина воспринял технику масляной живописи от Ван Эйка, Перек воспроизводит это мнение.
Зато личная и семейная история Гаспара Винклера весьма неправдоподобна и небрежна.
Читать дальше