Андрей Дьяков - Тени Пост-Петербурга

– Уже и не помню, в каком году, но прямо тут, под этим самым памятником, со своей Верочкой и познакомился, пусть земля ей будет пухом… – голос старика на мгновение дрогнул. – В командировку я сюда приезжал. В НПО «Сатурн».

– Эн-пэ-о… – повторил Глеб, прислушиваясь к незнакомым звукосочетаниям.

– Научно-производственное объединение, – пояснил Мигалыч. – Газотурбинные двигатели для военной и гражданской авиации конструировали. Мощнейший научный центр был, скажу я вам! Недалеко здесь, кстати. Может, и уцелело что еще…

– Ты, видимо, из-за супруги своей с полетами завязал? – прямо спросил Таран.

Старик отрицательно помотал головой.

– Наоборот! Верочка меня, можно сказать, за профессию и полюбила… – из-под противогаза послышался тяжкий вздох. – Все из-за той злосчастной посадки… Полгода по больничным койкам, медкомиссия и… профнепригодность, туды ее в качель. Слово-то какое дурацкое… Профнепригодность… Клеймо, а не слово. Придумали же!

Мигалыч в сердцах всплеснул руками, полез за табаком, но, вспомнив про противогаз, тихо выругался. Затем, постояв в нерешительности какое-то время и предаваясь воспоминаниям, сделал несколько робких шагов по направлению к махине самолета, задрал голову вверх.

– Хотел бы я еще хоть разок подняться в небо… – донес ветер искаженные маской слова. – С тех самых пор, как летную форму на путейскую поменял, душа болит.

Утешать ностальгирующего старикана никто не решился. Даже Аврора, качнувшись было вперед, осталась на месте. Слишком личное это, чтобы вмешиваться.

Всю обратную дорогу Мигалыч молчал, замкнувшись в собственном мирке из переживаний и несбывшихся надежд. Один раз Геннадию даже пришлось подстраховать бедолагу, иначе угодил бы прямиком в канализационный колодец, и поминай, как звали… Зато когда из-за угла покосившегося магазина показался силуэт «Малютки», все вздохнули с облегчением, радуясь скорой возможности окунуться в уютное тепло кают-компании, насладиться горячим ужином и отвлечься наконец от навевающих тоску пейзажей мертвого города.

Индеец разметал грезы о вечерней трапезе в пух и прах. Как оказалось, за время отсутствия экипажа он даже не приступал к готовке, а, пребывая в угнетенном состоянии духа, находился в своем углу и самозабвенно изучал грязь под ногтями. Хорошо еще, что Таран сразу же полез в кабину, занявшись прокладкой дальнейшего курса. Иначе не избежать бы лентяю серьезной выволочки. Но на этот раз обошлось. Аврора с готовностью подменила Индейца на камбузе, радуясь возможности лишний раз поэкспериментировать в нелегком поварском деле.

Уже ближе к полуночи Мигалыч с командиром вывели «Малютку» на берег Волги, где Глеб наконец-то решился поделиться с отцом возникшими подозрениями.

– Выкладывай, что надумал, – с ходу начал Таран, стоило мальчику появиться в штурманской кабине. – Я же вижу, маешься весь день.

Глеб пристроился на заднем сиденье, прикрыв за собой створку люка.

– Ты ничего странного не заметил?

Сталкер вполоборота посмотрел на приемного сына.

– Продолжай.

– Мне кажется, с Пешеходом не все так просто, – вполголоса выпалил Глеб. – Сам посуди, что он на мосту забыл? В промзону шел? В дым? Для чего? Да и где там падать? Как он вообще ногу умудрился поранить? Вон как шустро по Рыбинску рассекал! А если раньше ушибся, то зачем на мост двинул? Ведь самое приметное место в округе! А он, вроде как, в бегах…

Наемник перевел взгляд на забранное металлическими шторками оконце, за которым в свете фар, влекомые ветром, кружили невесомые снежные хлопья. Видно было, что сбивчивый монолог сына его пока особо не зацепил.

– А еще это, – мальчик вытащил из-за пазухи и поставил на приборную панель вылизанную дочиста консервную банку. – Там, под запаской в бытовке, несколько таких валяется. Крысятничает наш инвалид. Втихаря.

С выключенным двигателем в кабине было непривычно тихо, и вкрадчивый шепот Глеба звучал прямо-таки зловеще.

– И Аврора пожаловалась, что постоянно ощущает на себе чей-то пристальный взгляд. Только чужак хитрый – стоит ей обернуться, он глаза отводит.

Таран выждал и, лишь убедившись, что сын выговорился, устало потянулся, выпрямляя затекшую спину.

– Что харчи таскает – плохо, конечно. – Сталкер покрутил в руках грубо вскрытую банку. – Оголодал, видать, пока скитался, но это дело поправимое. Повлияем. Исправится. А насчет остального… Пока это не более чем подозрения и, заметь, ничем не подтвержденные.