Виктор Притчетт - Птички в клетках (сборник рассказов)

© V. S. Pritchett 1974

Перевод А.Николаевской

Согласен, жена моя вечно шумит, и выносить ее нет никакой возможности, особенно в таком портовом городе, как Саутгемптон, где полно яхтсменов. Ее маленькие глазки так и рыщут, к чему бы прицепиться. Люди съезжаются на выходной к морю покататься на яхтах, топчутся у берега в башмаках на каучуковой подошве и в свитерах, а с набережной несутся насмешки Молли:

— Ну и болваны! Глянь-ка вон на того! Два раза швартовку зеванул! Парусом управлять и то не умеют!

Голову на отсечение даю, что в ресторане — название у него "Корабль" — она устроит крик, а потом вдруг смолкнет.

— Чего это они все уставились? — спросит.

— Наверно, им тебя слушать интереснее, чем себя.

А Тревор — он, разумеется, с нами сидит и каждый раз повторяет то ее последнюю фразу, то мою — радостно хлопает себя по коленке и говорит:

— Да, интереснее.

— Ведь ты рассказывала о моей первой жене, — говорю.

Еще хлопок по коленке, и Тревор с усмешкой эхом:

— Твоей первой жене!

Молли шумит, как уличный разносчик. Джек, помню, однажды сказал: "Шумит, как паяльная лампа, зато хорошенькая". Джек — это был ее первый муж.

Шумливостью своей она всех нас просто приворожила. Очень нам это по душе пришлось. Молли имеет свое мнение буквально обо всем. Обожает спорить. По любому поводу. Давным-давно, помню, затеяла спор — одного мы с Джеком роста или нет. На самом-то деле он был точь-в-точь с меня — шесть футов полтора дюйма. Молли не верила. Рост у нее пунктик. Она-то ниже пяти футов и очень любит хвастать, что ее отец был самым низеньким капитаном в английском флоте. Так и вижу, как она залезает на стул в гостиной, чтобы проверить наши карандашные отметины на стене. На стуле она с нас ростом. От этого открытия она смолкает, но едва я помогаю ей слезть, как она снова принимается спорить. Линейку мы приложили неверно, и рулетка врет — пуляет в нас насмешками, словно мальчишка бумажными катышами. Мы стоим с Джеком, будто два не по годам вымахавшие болвана, а она частит: весы и рулетки в магазинах почти всегда врут.

— Может быть, — говорит Джек.

— Вот так-то, — укалывает она меня.

— Джек прав, — говорю я.

Она аж рот разевает.

— Все ясно, — говорит. — Вы просто сговорились.

Счастливое было времечко.

Вспомнил я, как мы стояли с Джеком у той стенки десять лет назад, и тут же вспомнил еще кое-что — его слова в баре, это было в деревушке на кентском побережье, где они тогда жили. Она сидела у стойки между двух мужчин, и те спорили с ней о яхтах; когда она была маленькая, ее отец, капитан, на борту делался чистым извергом, вот она и возненавидела яхты лютой ненавистью — и мы с Джеком слышали, как она сказала одному из них: "Не мешает чуток охладить ваш пыл" — и протянула руку к ведерку со льдом. Будь она повыше ростом, она дотянулась бы до него и высыпала бы лед им на голову.

Джек тогда недомогал, ему частенько бывало худо. Слабым, отрешенным голосом тяжко больного, словно размышляя, он сказал:

— Видал? Их двое. Молли из тех, кому нужно сразу два мужа.

Он понял кое-что, чего я никогда не замечал, и в словах его прозвучала злая нотка. То ли он предупреждал меня, то ли готовил на роль преемника.

По профессии я инженер-строитель и работал тогда в танкерном доке, который сооружали в болотистой местности неподалеку от их деревушки. Я вдовел, снимал квартиру, девать мне себя в свободное время было некуда, разве что с яхтой возиться. И все ее нападки на тех, кто ходит под парусами, в сущности, метили в меня. Это нас отчасти и связывало — ее ненависть к моей яхте. Они с Джеком жили в старом доме в деревеньке, через которую громыхали грузовики и бульдозеры по дороге к доку. Я познакомился с Молли и Джеком, когда ветром повалило у них в саду огромное дерево и оно сломало кирпичную ограду. Мы поговорили, и я сразу предложил свою помощь. Муж Молли похвастать силой не мог. С яростью слабака он было разбежался рубить дерево, но скоро выдохся. Я притащил из дока бензопилу, и вот уже они смотрели, как я работаю. Я человек практический. В таких штуках толк знаю. Треск бензопилы глушил замечания Молли по моему адресу. Ей ничего другого не оставалось, как потряхивать темными волосами.

В последующие вечера я перекладывал ограду, а Молли стояла подле и твердила, что отвесы прямые "только в теории". После этой работы я попался в ловушку. Дом был старый, и я принялся чинить двери, канализационные трубы, менять изоляцию на проводах, прокладки в кранах, копаться в их машине. Даже выкрасил дверь светло-голубой краской после того, как Молли и Джек перессорились из-за цвета. И все время она шумела, что наш док загрязняет реку, портит пейзаж и спугивает птиц.