Юрий Поляков - Время прибытия

Им все равно, кому служить:
Лишь бы, причмокивая, жить.

С врагами России всегда в унисон —
Замызганный правозащитный клаксон.

Что такое Хакамада?
Наглость, пудра и помада…

За сытный атлантический фуршет
Он Сахалин с Курилами отдаст.
Громыку величали мистер «Нет»,
А Козырева кличут мистер «Да-с».

Был президенту предан.
Был президентом предан.
Кто президенту верен,
Закончит так, как Ерин…

Сей буйный телехлебороб
Не знает, как растет укроп!

Мне чья-то запомнилась фраза:
«Россия такая страна,
Где можно при помощи газа
И муху раздуть до слона!»

В парламенте, в фондах, в правленьях
Засела…
Что скажешь о ней?
Есть женщины в русских селеньях
Гораздо умней и честней…

От словоблудья генерал,
Морочащий народ.
При коммунистах в меру врал.
Теперь без меры врет.

В раздумье и с большим трудом
Подводит он «Итоги».
Наверно, думает о том,
Как будет делать ноги…

Болтать до смерти не устанет!
Лукав, бездарен, жалок,
н о
Из-за таких
Россия станет
Размерами с его пятно…

В железных ночах Ленинграда
С суровым мандатом ЧК
Шел Киров. Ему было надо
Отправить в расход Собчака…

У сварливой супруги на помочах,
Но свободе – опора.
Демократ с лицом Ростроповича
И душой гастролера…

Знать, мы прогневили Всевышнего,
Нет продыху от стервецов.
Все Минина ждали из Нижнего
А вылез какой-то Немцов…

Я б со сраму смолк навеки —
Этот учит нас опять…
Эх, умеют все же греки
Нам арапа заправлять!

Аптека. Улица. Фонарь.
На фонаре – госсекретарь…

Просто было на бумаге:
Все – сексоты да ГУЛАГи…
Знай – бодай врага!
А вернулся на руины —
Лишь схватился за седины…
Зря точил рога!

Папаша в «Политиздате» орудовал.
Сын вырос – и тоже теперь при политике…
Таких называли всегда «лизоблюдами»,
Теперь их зовут – «аналитики»!

– Расскажи, друг милый Гриша,
У тебя какая крыша?
– Много лет уж, Толя, я
Под крышей Капитолия.

Случится это поздно или рано,
Но кончится заветное кино.
И я уйду с обжитого экрана
Туда, где ни светло и ни темно.

Но жизнь мою, как будто кинопленку,
Не смоют, я надеюсь, не сотрут —
На дальнюю, заоблачную полку
Ее положит Главный Кинокрут…

И горнею пытливостью томимы —
Чтоб мир людской расчислить и понять —
Бесплотные, как пламя, серафимы
Мою судьбу решат с той полки снять.

Но созерцая дни мои и ночи,
Мой путь земной, как был он, без прикрас,
Они опустят ангельские очи
В унынии – и вдруг увидят нас.

Да, нас с тобой в том сумасшедшем мае…
И серафимы, глядя с высоты,
Пожмут крылами, недоумевая,
Зачем навзрыд от счастья плачешь ты?

Ах, фантазерки с честными глазами!
Вам гор златых не надо обещать —
Из нас, обычных, вы спешите сами
Выдумывать героев и прощать…

Химеры женские, они гранита крепче,
Надежней волноломов штормовых, —
Безжалостные будничные смерчи
И день и ночь ломаются о них!

И вдруг однажды, пошатнувшись хрупко,
Обрушится герой…
Но в том и суть:
И снова ты готова, словно шубку,
Судьбу под ноги вымыслу швырнуть!

Я в любви почему-то грустнею,
Как, бывало, грустнел от вина.
Мне б смеяться, что встретился с нею,
Ликовать, что со мною она!
Что же мне, окаянному, надо?
И к чему эта грустная речь?
Дал Всевышний любовь нам в отраду,
Не наставив, как счастье сберечь…