Борис Гайдук - Плохие слова

Однажды мы с братом нашли маленький ключик и вскрыли ящик письменного стола, где среди разных интересных вещей были и награды Дедушки Володи. Мы стали весело их примерять, придумывая себе заодно воинские звания, за чем нас и застал Дедушка Володя. Он нас не ругал. Просто отобрал Звезду и «Отвагу», самые тусклые, самые таинственные и настоящие награды. Остальными разрешил играть и велел положить потом на место.

Дедушку Володю на войне ранило в шею, и она у него до сих пор болит при какой-то там неправильной погоде. Командир батареи Дедушка Володя перевернутыми для прямой стрельбы гаубицами встречал танковую атаку японцев, которые прорвались в наш тыл. Попасть из гаубицы в танк — дело невозможное. Но Дедушка Володя устроил такую плотность неприцельного артиллерийского огня, что японцы испугались и отступили. Они, наверное, решили, что их поджидает целая армия.

Все фильмы о войне, кроме «А зори здесь тихие», Дедушка Володя смотрит крайне скептически. «Танк, — говорит он, — это страх и смерть. Танк невозможно подбить гранатой. Они там все брешут. Танки выдерживают прямое попадание артиллерийского снаряда».

Уже после войны Дедушку Володю вышибли из армии за какую-то провинность. Помню чьи-то смутные недомолвки о том, что Дедушка Володя несколько лет сидел. Время было сами знаете какое. Об этом никто никогда не говорил.

Ростом Дедушка Володя чуть выше среднего и очень силен физически. Даже в том смутном возрасте, когда для мальчика самый сильный мужчина на свете это однозначно папа, я догадывался, что Дедушка Володя еще сильнее. Тело Дедушки Володи бугрится мускулами. При сгибе локтя на его руке выкатывается шар размером с небольшую круглую дыньку. Но увидеть это можно только в бане. Потому что Дедушка Володя никогда не носит рубашек с короткими рукавами и даже летом укладывается спать в длинном белье. От Дедушки Володи я в жизни не слышал ни одного слова матом. Даже в виде случайного восклицания, не говоря уже о намеренных ругательствах.

У Дедушки Володи имеется огромное количество журналов «Вокруг света», скопившихся чуть ли не с пятидесятых годов, и два десятка книг военно-патриотического и героико-романтического (про полярников и моряков) содержания.

Дедушка Володя построил большой просторный дом и вырастил приемного сына, моего отца. Когда молодого родителя придавило в шахте двухтонным куском угля и врачи поторопились выписать какую-то там группу инвалидности, Дедушка Володя забрал его из Ворошиловграда домой и поставил на ноги упражнениями с гирями и турником. После этого отец стал называть Дедушку Володю папой. А также распрощался с карьерой шахтера и поступил в институт.

Умирая, Дедушка Володя кричал: «Марк, пусти! Пусти меня, Марк! Дай мне войти!» Марка, его коллегу, похоронили двумя месяцами раньше.

Дело в том, что Дедушка Володя пахал землю. Он был тракторист и комбайнер. Очень хороший комбайнер. Каждый сезон о нем писала местная газета. Он водил самый старый советский комбайн СК-4, потому что на «Нивы» и «Колосы» колхозное начальство приманивало молодежь. Марк Кацай водил точно такой же мастодонт. Вместе они обычно открывали сезон жатвы. Шли впереди на своих развалюхах, а сзади клином выстраивались «Нивы» и «Колосы». Так и писали из года в год: «Первыми вывели в поле агрегаты Марк Иванович Кацай и Владимир Семенович Мирошник…»

Я много раз ездил с Дедушкой Володей на комбайне. Возможность залезть на комбайн среди деревенских детей, а тем более среди нас, заезжих дачников, считалась большой удачей. Мужчины-комбайнеры были колхозной элитой. Все остальные: электрики, скотники, слесари, водители, не говоря уже о разных кладовщиках и конторских служащих, стояли далеко позади. За месяц уборки опытный комбайнер зарабатывал до пятисот советских рублей плюс тонну пшеницы. Дедушка Володя зарабатывал немного меньше. Я хорошо помню, как он, ругаясь, включал заднюю скорость, чтобы подобрать оставшиеся под жаткой отдельные колоски. Дедушке Володе в то время уже перевалило за шестьдесят. Он хорошо помнил, что такое были эти колоски в первые годы после войны.

Я никогда не выбрасываю хлеб.

Засохший хлеб у меня превращается в гренки, в чесночный или луковый суп.

Хлеб, которому исполнилось несколько дней, я прячу в холодильник, чтобы он не заплесневел. Если плесень все-таки появилась, я обрезаю хлеб по краям, и он превращается опять-таки в гренки, в чесночный или луковый суп. Есть много других рецептов, в которых требуется черствый хлеб. Запеканки, например. Или панировка для отбивных. Но все это бывает крайне редко. Обычно хлеб мы осваиваем в обычном порядке. Моя семья привыкла к тому, что хлеб выбрасывать нельзя.