Владимир Шаров - Возвращение в Египет

Все, кому я разослал твой «Синопсис», — наша родня, и многие когда-то играли в Сойменке.

Хлестаков — чистый Жиль Блаз, да и в «Вечерах на хуторе…» испанца много. «Мертвые души» — помесь Данте и того же «Жиль Блаза». Вне всяких сомнений, это пародия, но она не злая. Не терпящий насилия мошенник один за другим осматривает все круги ада. Вдоль тропинки частокол такого сброда, что Чичиков кажется чуть ли не ангелом. То, что в третьей части поэмы он примет постриг и дальше будет жить святой жизнью, не удивляет.

Если и вправду Чичиков в последней части поэмы уходит в монастырь, то это оттого, что, коли хочешь, чтобы и мертвые души исправно тянули барщину, несли другие повинности, хозяйство твое должно быть не от мира сего.

После тебя представляю Чичикова в монастыре то как старца, к которому приехал Достоевский и к которому едет, но пока не доехал Толстой. То как гоняющего бесов (корыстолюбия, стяжательства, наверное, и других) монаха. Он их мучает, загнав в угол и обложив крестами, наотмашь лупцует прочной сучковатой палкой, но нечистая сила не унимается, всё искушает его и искушает. Тогда Чичиков меняет тактику. В соседней келье живет монах, который давно его бесит. Сладко, обходительно Чичиков начинает уговаривать врагов рода человеческого уйти к соседу, и о чудо! — это помогает.

Уверен, «Мертвые души» задуманы как «роман воспитания». Вторая и третья части поэмы должны были стать историей обращения души, от рождения почти мертвенной, ее медленным, трудным восхождением к Богу.

Гоголь не только не довел дело до Рая, но сжег и Чистилище. Увы, в пламени апокалипсиса погибли и мы, наше нравственное совершенствование.

Достоевский утверждал, что вся русская литература выросла из Гоголевской «Шинели», впрочем, как понятно, это имеет двоякий смысл. В любом случае, неудача Гоголя со второй и третьей частью «Мертвых душ» дала нашей литературе и нашему воображению больше, чем «Шинель». Не умея написать Небесного Иерусалима, Гоголь пятнадцать лет бился в глухую стену, а когда понял, что дороги в Рай не знает, умер от отчаяния.

Это был приговор не только лично ему, но и всей нашей вере, смириться с ним никто не мог. Дальше, начиная со снов Веры Павловны, бесконечной чередой идут пророки, которые говорят, что знают дорогу в Светлое царство и какое оно на деле. Споря между собой, обзывая друг друга оппортунистами, ренегатами, соглашателями, даже агентами фараона, они путают нас, окончательно сбивают с толку. И так до семнадцатого года.

Сейчас о коммунизме написаны уже не только романы и повести; есть обычный типовой учебник, в котором столько мыслимых и немыслимых деталей, подробностей, что ясно: на сей раз в тех, кого послал на разведку, Моисей не ошибся. Лазутчики оказались сведущими, сумели высмотреть наше будущее, самым внимательным образом всё запомнили и записали. Особенно хорошо, что между рассказами стольких людей о Земле Обетованной нет противоречий, наоборот, все поют в унисон, и главное — всё так зримо, так весело, так натурально, что сомнений нет — идем правильно и осталось недолго. К сожалению, ложка дегтя. Вера наша покоится на чудесах, без них мы о Боге и не вспомним. Сорока дней не вытерпим, станем плясать на костях. Сам я до этого не доживу, а ты увидишь, как переменчивы настроения. Не пройдет двух поколений, мы снова решим, что нас вели не так и не туда, в одночасье всё порушим. А дальше будем вспоминать, как хорошо было идти, верить, что Бог с нами, а теперь безнадега, потому что сегодня — как вчера, и завтра тоже ничего не изменится.

Еще раз о том, что вся русская литература вышла из гоголевской «Шинели». Что касается советской, то это неверно. Советская родилась из второй, сожженной части «Мертвых душ». Пепел вылетел через печную трубу и поднялся высоко, может, достал до Небесного Иерусалима. И вот, пока не умея выбрать, мы туда-сюда ходили через Красное море, он парил и парил. А когда наконец определились с откровением, сошел с небес. Оплодотворил родную словесность.

Параллель между тем, что ты приписал Чичикову, и днем сегодняшним понятна, но тяжеловата. Вместе с языком ушло и время — зачем его воскрешать? Нынешние «мертвые души» смотрелись бы предпочтительнее.