Гийом Мюссо - Завтра

«Куда может завести страсть?»

Далеко.

Очень далеко.

И все-таки существует граница, перейти которую решаются немногие.

Кейт перешла ее.

Как это произошло? Что послужило стимулом?

И опять, словно виртуальное сообщение, переданное по телепатическому каналу, Эмму осенило.

Осень, 2006-й. Долгое дежурство, и вдруг среди самых разных людей в травмпункте попадается пациент симпатичнее других. Молодой мужчина, повредивший руку секатором. Преподаватель философии в Гарварде. Неординарный, умный, по-настоящему привлекательный. Кейт наложила ему шов, потом повязку. Она сразу почувствовала, что нравится ему, хотя он был сдержан и корректен. И все же он тоже подпал под ее чары. Впрочем, как все, абсолютно все мужчины. Несмотря на то что она никогда не стремилась обольщать, в ней было что-то особенное. Она не радовалась своему успеху, он ей не льстил. Она была поглощена другим. Давным-давно вела отчаянную борьбу. Воевала.

Но в этот день Кейт позволила себе маленький отдых. Почему? Может быть, потому, что день был трудным, а Мэтью удачно пошутил и рассмешил ее. Может быть, ей было приятно поболтать с умным, интеллигентным человеком, который не говорил пошлостей, с которым она чувствовала себя в безопасности. Как бы там ни было, Кейт согласилась пойти и выпить с ним кока-колы.

Октябрь только начинался. Бабье лето в разгаре. Солнце золотило больничную автостоянку, на которой стояла передвижная лаборатория Красного Креста, где будущие доноры сдавали кровь на анализ. Кейт и Мэтью пили холодную коку, и Кейт стала убеждать своего пациента сдать кровь. Это вошло у нее в привычку, она это делала всегда. Она рассказала ему о важности донорства, сообщила, что стоит во главе этой акции, что с его стороны было бы очень мило, если бы он тоже поучаствовал…

Мэтью слушал ее и не слышал. Завороженно смотрел, как она заправляет выбившуюся золотистую прядь за ухо. Вспоминал Грейс Келли в ранних фильмах Хичкока. Спрашивал себя, существует ли уже тот счастливчик, который каждое утро просыпается рядом с этой женщиной? Чувствовал, что уже немного ревнует к этому счастливчику. Соображал, можно ли будет снова встретиться со светлоглазой красавицей. Горячность, с какой она убеждала его сдать кровь, показалась ему трогательной. Он ответил, что уже позавтракал. Она объяснила, что в данном случае это не важно. Он пошутил, что боится уколов. Она предложила поддержку, заверила, что останется вместе с ним.

Он радостно согласился.

А потом жизнь у каждого пошла своим чередом. Вполне возможно, они обменялись телефонами, но, скорее всего, нет. Кейт забыла о симпатичном пациенте. Через два дня его образ полностью выветрился у нее из головы, но тут ей передали результаты анализа. Она посмотрела и не поверила своим глазам. Попросила лаборантку повторить анализ. Результат подтвердился. У Мэтью Шапиро кровь тоже была группы «Хельсинки». Мэтью родился в том же году, что и Ник. У них одинаковая морфология. Мэтью для Ника идеальный донор.

Как не увидеть в появлении Мэтью воли Провидения? Предоставлялся уникальный случай, который больше не мог повториться никогда.

Что тогда творилось в душе Кейт? Что она почувствовала, когда осознала, что ради спасения любимого человека должна стать убийцей? Как перешла границу, отделяющую любовь от безумия?

Мобильник звонил и звонил и наконец пробился в сознание Эммы — она его услышала.

— Да, Ромуальд. Где ты?

— В двенадцати километрах на юг от Лоуэлла. Пикап каскадера свернул на проселочную дорогу.

— Поняла. Значит, у него там убежище, укрытие, и теперь мы знаем, где он прячется. Так что срочно возвращайся в гостиницу!

Подросток не спешил отвечать. Эмма слышала шум включенного мотора его внедорожника.

— Это не шутки! Возвращайся, Ромуальд! Мне нужно многое тебе рассказать. Нам необходимо принять решение.

Подросток напряженно соображал, пропуская ее слова мимо ушей.

— Ромуальд, прошу тебя!

Парень снял очки и протер стекла. Нет, он не мог развернуться посередине дороги, так и не узнав, куда она ведет. Это было бы малодушием. Как будто бы он расписался в собственной несостоятельности.

Ромуальд надел очки и тронулся вперед.

— Все же гляну, что там, — сообщил он Эмме. — Остаюсь на связи.

Он взглянул на экран мобильника, батарея заряжена на 3 %. И все-таки медленно двинулся по проселочной дороге к лесу. На дороге лежал снег, но мощные колеса «Доджа» прекрасно с ним справлялись. Чем гуще росли деревья, тем становилось темнее. Кроны сомкнулись, не пропускали солнце. В лесной полутьме Ромуальд пропетлял еще с полкилометра.