Гийом Мюссо - Завтра

— Оставьте в покое ладью, забудьте о рокировке. [32] Особый ход в шахматной партии, разрешающий одновременное перемещение двух фигур: короля и ладьи. Цель — увести короля из центра. При короткой рокировке король эвакуируется на королевский фланг, при длинной — на ферзевой. Король переносится на одно поле, ладья становится на то, через которое «перепрыгнул» король.

— Что, простите? — вот уж чего Ник не ожидал здесь услышать.

Звук приятного бархатного густого голоса заставил ее впервые взглянуть в лицо незнакомцу. Оно оказалось красивым, мягким, приветливым. Посетитель был одет во все черное, только вьющиеся густые волосы отливали золотом.

— При такой комбинации рокировка — не лучший выход, — уверенно продолжала она. — Конь на е7 — оптимальный вариант.

— С какой стати?

— Ведь это десятый ход, верно?

Ник окинул взглядом шахматную доску.

— Вы угадали.

— Значит, ваш виртуальный противник разыгрывает аналог знаменитой партии «Бессмертная перуанская».

— Никогда о такой не слыхал.

— А зря, о ней все шахматисты знают, — сказала она с явным чувством превосходства.

Дерзость официантки из жалкой забегаловки его забавляла.

— Что ж, тогда просветите меня, невежду.

— В 1934 году в Будапеште знаменитый перуанский шахматист Эстебан Каналь, международный гроссмейстер, блестяще обыграл безвестного любителя. Он поставил противнику мат в четырнадцать ходов. Красивейший гамбит: жертва ферзем и двумя ладьями.

Гость указал на стул рядом с собой.

— Садитесь и объясните мне все по порядку.

Она недоверчиво глянула на него, но все-таки села и принялась стремительно перемещать на доске фигуры, попутно комментируя ходы с той же бешеной скоростью:

— Сделаете рокировку, противник произведет размен пешками на b4, а вы возьмете ферзем его ладью на a1, так? Его король перейдет на d2, и у вас не останется выбора: ваш ферзь возьмет и другую его ладью на h1. Его ферзь возьмет пешку на c6, вы поневоле возьмете ферзя, его слон двинется на a6, вам мат, партия проиграна.

Ника ошеломил ее натиск. Кейт поднялась с торжествующим видом и завершила урок шахматного мастерства последним эффектным выпадом:

— Вам поставят мат Бодена, [33] Мат при помощи двух слонов; впервые его поставил Сэмюэль Боден Шулдеру в 1853 году в Лондоне. вот!

Задетый за живое, он вернул фигуры на прежние позиции и принялся заново обдумывать партию.

— Нет, позвольте-ка! С чего это вдруг мне брать ферзем ладью?

Она презрительно хмыкнула:

— Если так быстро не усвоили, повторите все ходы не спеша, потихоньку. И поймете, что я права.

Превозмогая гнев и обиду, он предложил ей сыграть партию, но она взглянула на часы и отказалась.

Он со смешанным чувством смотрел, как она возвращается к стойке, как разговаривает с появившимся на пороге хозяином автозаправки.

— Ладно, Кейт, можешь идти, — с этими словами толстяк протянул ей четыре бумажки по десять долларов.

Девушка бережно спрятала деньги, поспешно сняла фартук, сунула учебник в рюкзак и направилась к двери.

Ник окликнул ее:

— Постойте! Ну, пожалуйста, всего одну партию! Тому, кто выиграет, — десять долларов. Уступаю вам белые, — и он честно выложил купюру на стол.

Кейт согласилась не сразу, однако деньги ей были нужны, поэтому она опустилась на стул и сделала первый ход.

Ник самодовольно улыбнулся. В быстром темпе разыграли дебют. Кейт сразу поняла, что выигрывает, причем может поставить противнику шах и мат всего за несколько ходов, однако по некоторым причинам ей не хотелось торопиться. Девушка принялась оттягивать роковой исход партии не то чтобы сознательно, скорее повинуясь внутренней потребности продлить игру. Она нарочно не смотрела в окно на снежный вихрь, лютую метель. Снаружи ее ждали обжигающий холод, жестокий кусачий ветер, страх, нужда. Она знала, что рано или поздно должна будет сразиться с ними, но пока что золотоволосый рыцарь в черных доспехах заслонил ее шахматным плащом, и так не хотелось уходить из душного тепла закусочной, где ее баюкал любимый голос Кобейна…

— Простите, я на минутку, — Ник поднялся, с шумом отодвинув стул.

Она вновь посмотрела ему в лицо. Вернувшись из туалета, он сам налил себе кофе, будто был у себя дома. Оба теперь долго-долго обдумывали каждый ход. Она медлила с решающей атакой добрых пять минут, затем осуществила блестящий эндшпиль. Ник изумленно моргал: всего три хода, и вот уже девица объявила.