Манфред Грегор - Мост

— А ты кем хочешь быть, мальчик?

— Мне бы очень хотелось стать машинистом. — Как раз за день до этого Альберт совершил поездку по железной дороге.

— Но Германии нужны солдаты, почему же ты не хочешь быть солдатом?

— Потому что мне больше хочется стать машинистом, — упрямо повторил Мутц.

Тут вмешался штурмбанфюрер и под смех всех остальных сказал:

— Мутц — размазня, вот почему он и не хочет быть солдатом!

Альберт не привык, чтобы его так называли, да еще в присутствии других. Слезы брызнули у него из глаз.

— Я не размазня! — крикнул он, схватил фуражку и выбежал из класса.

Штурмбанфюрер заорал, чтобы он вернулся, но Мутц упрямо шагал к выходу. Спотыкаясь, сбежал по каменной лестнице и вышел на улицу. На другой день штурмбанфюрер встретил мать Альберта и, сделав вид, что не заметил ее, не поклонился ей. Мать лишь вскользь упомянула об этом дома, а когда Альберт, встретив его на улице, нарочно прошел совсем рядом, нахально уставившись на него, и демонстративно не поздоровался, штурмбанфюрер потребовал объяснения, он обозвал Альберта жеребенком и заявил, что и на него найдется узда. Мутц тихо, но решительно ответил: он не видит никаких оснований здороваться с штурмбанфюрером, поскольку тот оскорбил его мать.

На следующий день пришла повестка, где черным по белому было написано, что за неуважение к властям Мутц лишается права носить форму. С той же почтой мать получила письмо от старшего сына. Его отметили высокой наградой. С этим письмом госпожа Мутц отправилась в штаб.

— Послушайте, — сказала она штурмбанфюреру, — я не позволю, чтобы такая тыловая крыса, как вы, издевалась над моим мальчиком, в то время как мой старший сын ежедневно рискует жизнью на фронте. — И ушла. Штурмбанфюрер не успел и рта раскрыть. Но все обошлось.

А учитель Штерн заметил как-то на уроке, что немецкий народ, по его мнению, нуждается в машинистах даже больше, чем в солдатах.

— Правильно! — сказал Форст вполголоса и ухмыльнулся.

Штерн покраснел.

— Ты меня не так понял, Форст, — сказал он мягко. А Альберт Мутц был очень доволен. Откуда ему было знать, что двумя днями позже к учителю Штерну явится господин в штатском и спросит его, что он имел в виду, говоря о машинистах?

— Только то, что я сказал, — сухо ответил Штерн.

Может быть, он сомневается в благополучном исходе войны? Штерн заявил, что в исходе войны у него нет никаких сомнений. На этом беседа и кончилась. Но Штерн долго ломал себе голову, «то же из класса так ему удружил. А между тем это был сам Альберт Мутц. Он с радостью рассказывал всем, кого встречал в тот день, как учитель Штерн поддержал его.

Спустя две недели в школу явилась комиссия. Первым по расписанию был урок Штерна. Ровно в восемь часов он вошел в класс в сопровождении троих пожилых мужчин — двоих штатских и одного военного. Класс встал, затем дежурный Мутц торжественно произнес очередной лозунг:

— Молодежь — надежда нации!

Это прозвучало очень эффектно. Но с задней парты отчетливо раздалось:

— В братской могиле!

Воцарилась тишина.

Штерн покраснел. Трое мужчин с удивлением взглянули на него.

— Странно, очень странно, — сказал, наконец, один из них, — вы этого не находите, коллега? — И он снова посмотрел на Штерна, который мучительно искал выхода из положения.

— Форст, — обратился он к Вальтеру, — что за глупое замечание и что ты хотел этим сказать?

Вальтер Форст медленно поднялся со скамейки. Теперь ему тоже было не по себе. Ведь его слова предназначались только для сидящего перед ним Эрнста Шольтена, а вовсе не для комиссии. Но теперь он должен ответить так, чтобы вся эта история не приобрела политической окраски. Но что сказать? И тут его осенило:

— Господин учитель, я сказал это потому, что Мутц мне не симпатичен. Мне хотелось, чтобы это замечание приписали ему.

На одно коротенькое мгновение Мутц обернулся и подмигнул Форсту. «Слава богу, — подумал Форст, — он понял меня и смекнул, в чем суть!» Но дело этим не кончилось. Теперь Мутц сам подтвердил, что он и Форст терпеть не могут друг друга, а учитель Штерн, обращаясь к комиссии, добавил:

— Никакого сладу с ними нет. Это лучшие ученики, но они все время стремятся перещеголять друг друга. Обвиняют друг друга в самых ужасных вещах и всячески стараются напакостить один другому.

— Странно, дорогой коллега, — повторил тот же член комиссии, — Это бросает тень на всю школу. — И, обратившись к Форсту, спросил: — Кто твой отец, мальчик?