Дэвид Николс - Один день

Но что, если она заболела? Наверное, колики, думает он. Или зубы — может, зубы режутся? Его охватывает тревога. Может, поехать в больницу? Только вот он слишком пьян и не может сесть за руль. От него никакой пользы, никчемный человек! «Хватит, надо сосредоточиться», — вслух произносит Декстер. На полке стоит какое-то лекарство, на флакончике написано: «Может вызвать сонливость» — самые прекрасные слова на свете. А когда-то самыми прекрасными были слова «Можно поспать в твоей футболке?». А теперь вот это — «Может вызвать сонливость».

Он укачивает Жасмин на колене, пока та немного не успокаивается, затем подносит к ее губам полную ложку и ждет, пока она проглотит отмеренные на глаз 5 миллилитров. Следующие двадцать минут он проводит, изображая сумасшедший кукольный театр и маниакально размахивая у дочери перед носом говорящими плюшевыми животными. Он перебирает весь свой небогатый репертуар смешных голосов, умоляя Жасмин то высоким, то низким голосом с различными акцентами, чтобы она успокоилась, утихла, наконец заснула. Он вертит перед ней книжками с картинками, переворачивая страницы, дергая за выдвижные детальки и тыча пальцем в иллюстрации. «Утка! Корова! Паровозик — чу-чу! Видишь, какой смешной тигр, видишь?» Он устраивает безумный кукольный спектакль. Пластиковая шимпанзе поет первый куплет песни «Крутятся колесики», повторяя его снова и снова; затем Тинки-Винки исполняет народную песенку «Старый Макдоналд», а плюшевый поросенок ни с того ни с сего заводит песню Мадонны. Они вместе протискиваются сквозь прутья детского спортивного комплекса и устраивают тренировку. Он запихивает в руки дочери свой мобильник, разрешает ей понажимать на кнопочки, пустить слюни на клавиатуру, послушать говорящие часы, пока наконец — о счастье! — Жасмин не затихает, и ее крик не переходит во всхлипывание. Она по-прежнему не спит, но хотя бы и не плачет.

В комнате дочери стоит проигрыватель компакт-дисков — большой разноцветный детский плеер в виде паровоза. Отшвырнув ногами разбросанные по полу книги и игрушки, Декстер нажимает клавишу «Play». «Расслабляющая классика для младенцев» — часть проекта Сильви по тотальному контролю над детским сознанием. Из крошечных динамиков слышится «Танец феи Драже». [52] Танец из балета П. И. Чайковского «Щелкунчик». «Зажигай!!!» — кричит он, делает звук громче, подкручивая паровозную трубу, и начинает пьяно вальсировать по комнате, прижав Жасмин к груди. Та уже потягивается; пухлые пальчики сжимаются в кулаки, а затем расслабляются, и впервые за вечер она смотрит на отца, не хмуря лоб. На мгновение ему кажется, что ему улыбается его собственное лицо. Он чмокает дочь в губы, широко раскрыв глаза. Она смеется.

— Моя малышка, — говорит он, — моя красавица.

У него поднимается настроение и возникает идея.

Прижав Жасмин к плечу, он бежит, задевая дверные косяки, в кухню, где в трех картонных коробках временно хранятся все его диски, пока не готовы полки. В коробках тысячи дисков, в основном те, что достались ему бесплатно, — наследие тех дней, когда у него было кое-какое влияние в мире музыки. Один их вид вызывает в памяти те времена, когда он был диджеем-любителем и бродил по Сохо в своих дурацких наушниках. Встав на колени, он перебирает диски одной рукой. Весь фокус не в том, чтобы Жасмин уснула; наоборот, надо не дать ей уснуть, и с этой целью они устроят вечеринку только вдвоем, и это будет в сто раз круче, чем в любом ночном клубе! К черту Сьюки Медоуз — он устроит дискотеку для своей дочурки!

Декстер с возбуждением зарывается глубже в геологические пласты дисков, которые отражают десятилетнюю историю его меняющихся вкусов. Отобрав кое-какие диски, он складывает их стопкой на полу, и его затея нравится ему все больше и больше. Эйсид-джаз и брейк-бит, фанк 1970-х и эйсид-хаус дополняются дип- и прогрессив-хаусом, электронной музыкой, биг-битом и балеарикой, компиляциями в стиле чил-аут и даже маленькой и малоубедительной подборкой драм-энд-бейса. Перебирать старую музыку должно быть приятно, но, к своему удивлению, он понимает, что даже при взгляде на лицевую сторону компакт-дисков ему становится тревожно и неуютно: слишком живо они напоминают о бессонных ночах в компании незнакомцев в его квартире, когда его мучила паранойя, об идиотских разговорах с друзьями, которых он больше не знает. Теперь танцевальная музыка заставляет его нервничать. Наверное, так и бывает, когда стареешь, думает он.