Марек Хальтер - Ночь с вождем, или Роль длиною в жизнь

Марина предпочла не отвечать. От холода в зале ее знобило. Левин это заметил и рукой поправил шаль на ее плечах.

— И все-таки американец есть американец, — скривился он и достал пачку сигарет.

Марина усмехнулась:

— А я думала, на сцене курить запрещено.

Левин подмигнул.

— Только американцам.

Он снова был сама уверенность и само обаяние. Зажег сигарету, затянулся и выдохнул колечко дыма, откинув назад голову. Марина убирала со сцены аксессуары, которыми пользовалась для репетиции.

Понаблюдав за ней, Левин произнес:

— Жаль, что я не зашел раньше, когда ты работала. У меня было важное собрание.

— Это мелочи. Пока еще смотреть не на что. Многое никуда не годится. Я только начала. Завтра продолжу.

— Американцу, кажется, понравилось.

— А может, он в театре ничего не понимает. Кстати, он хороший врач?

— Похоже. Женщины им бредят. Он в основном их и лечит.

Левин произнес эту тираду с провокационной насмешкой. Но взгляд его говорил, что ему не смешно. Марина тоже насмешливо улыбнулась, решив его поддеть, в свою очередь.

— Если он хорошо делает свою работу, в чем его можно упрекнуть? Только, что он американец?

— Только американец — это немало. Америка — самое отвратительное место на земле. Всем известно, что это такое и как они там живут.

— Но он-то там больше не живет. Он здесь, людей лечит. Он не просто оборудование привез, он по-настоящему помогает. Похоже, ему даже нравится жить здесь, с нами.

Левин будто отмел эти рассуждения движением руки:

— Для того чтобы ему доверять, этого мало. Таким типам доверять нельзя. Дело в личных качествах… Шныряет туда-сюда. Никогда не знаешь, где он сейчас. Сюда пробрался? Пробрался. А театр закрыт. Все помещения открываются только для плановых репетиций, а для всех остальных — вечером. Нету этому типу сюда хода, а он, видишь ли, вошел, как к себе домой. Чего он тут искал?

Стоя посреди сцены, Левин в упор смотрел на Марину. Он снова стал человеком, привыкшим выходить победителем из словесных дуэлей.

Марина несмело заметила:

— Может, это типично американский дефект? Им нравится разглядывать актрис вблизи. Как в Голливуде.

Она улыбнулась, чтобы смягчить насмешку. Поколебавшись, Левин взял себя в руки и тоже решил пошутить:

— Возможно. Американцы ведь морально деградируют — это не секрет.

Он схватил газету, посмотрел на хорошо знакомую фотографию, потом скомкал «Биробиджанскую звезду» в шарик и швырнул за кулисы.

— Приходится признать, что наш фотограф бездарен. В жизни ты намного красивее, поверь мне.

Шаль снова соскользнула, и Левин осторожно натянул ее на Маринино плечо. Его жесты стали более откровенны. Он вновь обрел повадку красавца Матвея Левина, уверенного в себе и своей власти, и пригласил Марину выпить в его кабинете горячего чаю.

И вот теперь Марина слушала Надю:

— Мистер доктор Эпрон не все время проводит в новой больнице. Когда ему вздумается, он может исчезнуть где-то в тайге. Даже в снежное время. Навещает больных в богом забытых деревнях. Возвращается с сумками еды — так люди довольны, когда он к ним приезжает. Он хочет провести перепись всех больных в районе, от Амура до холмов Лондоко вдоль железной дороги, тогда больница сможет планировать госпитализацию заранее, а также обеспечить себя вакциной от малярии и других болезней, которые переносятся комарами. Бабушка Липа над ним смеется. Она говорит, что в Приамурье распространена только одна серьезная болезнь, и доктор в одиночку с ней не справится.

Надино радостное настроение передалось Марине.

— Он получил от обкома грузовичок… Прошлым летом сам съездил в Хабаровск и вернулся на новеньком ЗИСе. Видела бы ты лицо Матвея! Зощенко вообще с ума сошла. Тут месяцами трактора ждут. Клитенит да и другие были уверены, что мистер доктор просто своровал его в каком-нибудь колхозе. Орали на него: «Ты, американец, признавайся, где ты его украл!» А тот: «Не крал я ничего! Все нормально, все официально: подарок секретаря обкома больнице Биробиджана!» Когда Надя начинала подражать акценту американца, ее тут же душил смех. Представляя себе эту сцену, Марина веселилась вместе с Надей.

— Зощенко позвонила секретарю в Хабаровск. А ей и говорят: «Все в порядке, товарищ. По решению секретариата ЗИС-51, номер такой-то предоставлен в распоряжение вашей новой больницы. Распоряжение подписала секретарь обкома товарищ Приобина. Поздравляем вас!»

— И как Эпрон этого добился?