Александр Ольбик - Ящик Пандоры

Вид настроенного на Медею Олигарха всколыхнул в Дарие ревность, которую он всегда носил в себе и которая, как наваждение, подстерегала его на каждом шагу.

В санатории, предводимым мудрым евреем Нафталеем и двумя его сыновьями Авелем и Абелем, царила тишина – большая часть отдыхающих были на пляже или принимали процедуры. В нос шибанули сероводородистые запахи, напомнившие о точно таких же запахах, которые иногда во сне испускает Пандора, особенно после того как наестся блинов собственной выпечки. Однако этот невинный грех он ей прощает и даже умиляется, когда происходит исход газов из ее желудочно-кишечного тракта. Иногда он подсыпал ей в пищу экосорб – активированный уголь с экстрактом травы зверобоя, что было защитой от внезапно приходящего метеоризма…

…Дарий начал с администраторской. За стойкой сидели две женщины, очень напоминающие кукол Барби – таких же блондинистых и таких же по-инкубаторски накрашенных и безупречно неодухотворенных. Они, в зависимости от ситуации и контингента, бывают ласковы, как лесбиянки, и злобны, как древесные гадюки каскавеллы. Особенно они предупредительны с прибывающими из Израиля пенсионерами, ибо те из Обетованной привозят дешевые сувениры – когда-то им самим подаренные безделушки, начиная от простеньких духов и кончая такими же никудышними и никому не нужными браслетиками, заколками и прочей чепухой. Но бизнес не имеет стыда: какая-то часть неликвида оседает на прилавке администраторов и постепенно в течение зимнего сезона рассасывается…

– Чем вы нас сегодня порадуете? – спросила Дария та, что помоложе и губы у которой так и просятся на грех.

Дарий, насилуя себя, улыбнулся, и каждую Барби одарил миниатюрой. Пейзажиками времен года, состряпанными им на скорую руку. Это уже традиция, и он к такому вымогательству давно привык, ибо понимает всю важность в налаживании «партнерских отношений». Иногда он оставляет им одну-две картины, которые они потом продают, разумеется, себе в прибыль, избавляя творца от муторного, а главное, унизительного занятия, каковым он считает самоличную торговлю искусством…

Минуя бар с его кофейными запахами, Дарий прошел по длинному коридору и расположился возле входа в клуб. Очень удобное место: большие окна с тюлевыми занавесками и широкими подоконникам, на которых он обычно раскладывает картины и на которых иногда отдыхает – отсюда хорошо видна дорожка и возвращающиеся с пляжа отдыхающие. Однако картины он расставил не на подоконнике, а у противоположной от окон стены: свет исходит как раз с северной стороны, а потому для созерцания это идеальное место.

За окнами прошел белый как лунь пращур Иисуса, но Дарий с первого взгляда понял, что это не его клиент. Слишком потертые каблуки сандалий и слишком низко опущены плечи. Правда, тут еще надо погадать: может, человеку для счастья не хватает какой-нибудь малости в виде… Пандоры или неожиданно отмененного диагноза – рака печени, прямой кишки или нечаянно подхваченного СПИДа… За пращуром Иисуса шли две, тоже не ротшильдовской породы, клуши, за которыми семенили две девочки и мальчик.

Дарию хотелось курить, и он, оглядев придирчиво свою галерею и не найдя в ней изъянов, с легким сердцем отправился на улицу выкурить сигарету. Но, проходя мимо бара, он услышал доносящиеся из него перезвоны, очень напоминающие те, какие дурманно озвучивают игральные салоны. И он, сменив курс, вошел в бар и первое, что бросилось ему в глаза, были два игральных автомата, заманчиво перемигивающихся в углу цветными огоньками. За прилавком, играя блестящей металлической колбой, бармен Зенон взбивал коктейль. Они поздоровались, ибо давно знали друг друга, и бармен, поставив на стойку колбу, плеснул в два фужера коньяку.

– Бери, – обратился он к Дарию, – есть повод… если, конечно, поводом можно считать развод с женой…

Дарий взял в руки фужер и несколько мгновений соображал, как отреагировать на слова Зенона. И, не найдя ничего лучшего, сказал:

– От этого никто не застрахован… Важно уяснить, почему это произошло.

– Ну ты даешь, Пикассо! Разве в этом дело? Моя женушка выкинула такой фортель, что тебе и во сне не приснится… Ладно, это мои проблемы, – он взял из вазы две шоколадные конфеты и одну из них протянул Дарию. – Сейчас сюда должна прибыть Орхидея со своей кодлой, поэтому, прости, надо столики приготовить…

– А что она тут забыла?

– Лечит свои придатки… Она у нас почти каждый год ремонтируется, еще с советских времен… грязи, сероводород, любую шахну могут поставить на ноги…