— И все же, я думаю, ссору можно было бы уладить, — настаивала Виолетта. — У тебя была хорошая работа.
— Можно было бы все уладить, но какой ценой! Ладно, хватит об этом. Пойдем на то место на холме, — предложил он. — На наше место.
Они взобрались на холм, ступая по сухой траве. Солнце приятно грело их голые спины. На вершине в тени деревьев они присели. Дом был почти прямо под ними.
— Смотри, как красиво, — сказал Прю.
— Ничего красивого нет, — возразила Виолетта.
С холма были видны хижины, безымянный населенный пункт, не упомянутый в туристских картах и выглядевший так, будто первый же ветер сдует все его строения с лица земли.
— Когда я был ребенком, то жил в таком же местечке, — сказал Прю. — Только там было больше простора.
— И тебе там нравилось? — спросила Виолетта.
— Нет, — ответил он. — Не нравилось. Но с тех пор я жил в гораздо худших местах. — Он лег на спину и стал наблюдать, как сверкают солнечные лучи, пробиваясь сквозь листву деревьев. Жизнь как бы остановилась до понедельника. Если бы так было вечно…
— Ужасно, — сказала она, глядя вниз с вершины холма. — Так люди жить не должны. Родители приехали сюда с Хоккайдо. Но до сих пор даже эта хижина не принадлежит им. — Прюитт схватил девушку за руку и притянул к себе. В первый раз за этот день она ответила на его поцелуй.
— Бобби, Бобби. — Она погладила его по щеке.
— Иди сюда, — сказал он, поворачиваясь. — Иди ко мне.
Но Виолетта отпрянула и взглянула на свои дешевенькие ручные часики.
— Мама и папа могут вернуться в любую минуту.
— Ну и что из этого? — раздраженно спросил он. — Они не станут подниматься сюда?
— Не в этом дело, Бобби. Это делают ночью.
— Нет, — сказал он. — В любое время. Если хочется.
— Вот именно, — прошептала она. — А мне не хочется. Они сейчас вернутся домой.
— Но они ведь знают о наших отношениях?
— Ты знаешь, что они думают об этом? — сказала Виолетта. — Ты ведь солдат, а я все-таки кончила среднюю школу.
— Ну и что ж, что я солдат? — спросил Прю. — Быть солдатом не хуже, чем кем-нибудь еще.
— Я знаю.
— Солдаты тоже люди, как и все, — настаивал он.
— Я знаю. Ты но понял. Так много японских девушек ходят с солдатами…
— Ну и что? Эти девушки встречаются и с гражданскими парнями тоже.
— Порядочная японская девушка не пойдет с солдатом.
— Я не об этом. Солдат ничем не хуже ефрейтора — вот л чем суть.
— Я знаю, — сказала Виолетта. — Просто люди так смотрят на солдат.
— Так почему тогда твои родители не выгонят меня, если им не нравятся наши отношения?
— Они бы никогда не сделали этого.
— Черт возьми! Все соседи видят, как я прихожу сюда.
— И они тоже никогда ничего не скажут.
— А что, если тебе переехать отсюда? — осторожно спросил Прю.
— Я бы с удовольствием.
— Может быть, у тебя скоро будет такая возможность.
— Только тогда мне не придется жить с тобой. Ты знаешь, что я не могу сделать этого.
— Но сейчас-то ты живешь. Только тогда родителей рядом не будет.
— В этом-то и все дело. Бесполезно говорить об этом. Ты знаешь, я не могу этого сделать.
— Верно, — сказал Прю. Он перевернулся на спину и стал смотреть в невероятно голубое гавайское небо. — Посмотри-ка па запад, там ураган.
— Тучи-то какие… — задумчиво произнесла Виолетта. — Черные. И уступами поднимаются одна над другой.
— Вот и начало сезона дождей, — ответил Прю.
— У нас крыша протекает, — сказала Виолетта.
Прю наблюдал за стремительно несущимися облаками.
— А почему все-таки твои родители не выгонят тебя? — спросил он.
— Но я же их дочь, — удивилась Виолетта.
— Ну ладно. Вставай. Нам, пожалуй, пора спускаться. Дождь вот-вот начнется.
Шквал дождя, окутав горы, налетел очень быстро. К ужину дождь лил как из ведра. Прю сидел один на заднем крыльце, пока Виолетта помогала матери готовить еду.
Старики, как он всегда про себя называл их, вернулись домой еще до начала дождя, шумно распрощавшись с теми, кто остался в автомобиле, доставившем их к дому. Пять семей вместо владели этим «фордом». Общине принадлежали обветшалые деревянные шлюзы, которые были видны тут и там по всей долине.
Старики быстро прошли через заднее крыльцо, где сидели Прю и Виолетта, па аккуратный участочек, где они выращивали овощи для продажи. Нужно было разрыхлить землю, до того как начнется ливень. Прю наблюдал за ними, ссутулившимися и сгорбившимися, с лицами, как засохшее яблоко, и испытывал справедливое негодование, представляя себе их жизнь.
Читать дальше