Кнуд Ромер - «В Датском королевстве…»

Петер.Все это совершенно неверно, дорогой Миккель, это показывает, как мало ты о нас знаешь. Мы не делаем Бога председателем партии, он им является; мы не ставим границ, ведь граница существует, граница между добром и злом, между истиной и ложью, между верой и неверием, и мы озарены Духом, поэтому она нам видна.

Борген.Ерунда. Страх Божий не проявляется внешне. Там, где он меньше всего виден, он может быть особенно силен. Как смеете вы, ничтожные, какими вы сами себя называете, судить, если заповедь самого Христа…

Петер.Это я так часто слышал, Миккель, но будем разумными! Различие между Богом и Сатаной — величайшее из существующих в мире, в этом мы с тобой согласны. Но неужели так трудно увидеть, в чем различие между их учениками? Нет, Миккель, ты слишком далеко зашел. Мракобесы! Гм, мы, озаренные Духом! Мы — мракобесы, мы — мрачные святые, а у тебя христианство — радостное. Знаешь, о чем я иногда думаю? В последнее время, Миккель, я часто вижу тебя грустным и усталым. А я, когда сижу здесь на столе и шью штаны и рубахи, то нередко во весь голос пою наши красивые псалмы и духовные песни. И чувствую себя свободным, мне легко, потому что Иисус взял все мои грехи, и упади я замертво тут на столе, я тотчас пойду к нему, спасенный и блаженный.

Борген.А другие? Все другие? Не понимаю, как можно быть счастливым хотя бы один-единственный час на дню, если знать, что друзья и родные, соседи и земляки, да все на свете, кроме тебя самого, обречены на вечные муки в аду, как только умрут! И ведь вы верите в это!

Петер.Нам не ведомо, что происходит с людьми в миг смерти, может быть, Господь дарует им минуту милосердия, чтобы обратиться.

Борген.Это вы так себя оправдываете. Вы верите, что большинство людей в минуту смерти обращается?

Петер.Нет, нет, Миккель, нет. Мы верим, что большинство, большинство людей попадает в ад. Это должно быть так, раз уж Богу пришлось пожертвовать своим собственным сыном. Ты ведь знаешь, что сказано у Матфея в седьмой главе.

Борген.Вовсе я не знаю.

Петер.Широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими. Потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их.

Борген.Петер, как вы можете верить в это?

Петер.Можем, потому что мы любим нашего Спасителя, Миккель. Мы любим Его так, что наши сомнения, если они у нас есть, отпадают сами собой, и наш разум замолкает, и мы одобряем все, что Он говорит и делает, — и это великая любовь. Да, может быть, страшно поверить Ему, Миккель, но еще страшнее не поверить Ему. И мы Ему верим.

Борген.Но ведь не обязательно же буквально в рабском страхе…

Петер.Нет, Миккель, у нас бывают счастливые времена, как ни у кого другого. Наша жизнь исполнена великой радости, той, что ожидает нас. Нам нет нужды прибегать к карточной игре, выпивке и танцам и к подобным жалким вещам, чтобы почувствовать радость. А ты хочешь корить нас нашим стремлением к смерти, Миккель! Хочешь корить нас тем, что мы так любим нашего Спасителя, что каждый час на дню стремимся к Нему, стремимся покинуть грешную землю и быть вместе с Ним на небесах!

Борген.И видит Бог, буду корить! Во имя Бога и всего на свете, что это за жалкий Спаситель, который восседает где-то далеко, а ты должен довольствоваться тем, что стремишься к Нему. Мой Спаситель, Он со мной каждый час на дню, как ты говоришь. Он никогда не бывает далек от меня, если только я сам не отдаляюсь от Него, во грехе — с нечистой совестью. Он возвышает мое горе, делает глубже мою радость, Он желает, чтобы моя жизнь была вечным счастьем, а смерть — кратковременной ложью.

Петер.Да, Миккель, слова. Словами ты владеешь, но этого недостаточно… Может, еще капельку в наши наперстки?

Борген.Я не хочу больше кофе.

Петер.Нет, выпей. Обязательно! Кристине! Кристине! Да что она, не слышит что ли? Кристине!

Борген.Ха-ха-ха!

Петер.Чего ты смеешься, Миккель? Да я могу и сам принести…. А, Анне, это ты пришла? Кофейник, девочка моя, ты можешь его принести?

Борген.У тебя жена — генерал, Петер. И еще какой умный генерал. Не потому ли в последнее время у вас в доме прямо военная обстановка?

Петер.Сперва налей Миккелю, девочка.

Борген.Думаешь, я еще должен выпить?

Анне.Да.

Борген.Ну, тогда только полчашки. Разве твоя мать не на кухне?