Сакс Ромер - Зловещий доктор Фу Манчи

— Доктор, к вам джентльмен.

Со стороны пустыря донесся бой часов.

— Половина одиннадцатого! — сказал я. — Поздний посетитель. Пожалуйста, скажите, пусть поднимется.

Я отодвинул бумаги, наклонил абажур лампы. На лестничной площадке послышались шаги. В следующую минуту я вскочил на ноги: в комнату вошел высокий худой человек со следами темного кофейного загара на квадратном, чисто выбритом лице и протянул ко мне руки, воскликнув:

— Привет, Петри, старина! Могу поклясться, не ждал меня!

Это был Найланд Смит — а я-то думал, что он в Бирме!

— Смит, — сказал я и крепко сжал его руки, — вот это сюрприз! Что… каким образом…

— Извини, Петри! — прервал он меня. — Только не думай, что я свихнулся оттого, что мне там голову напекло!

И он выключил лампу. Комната погрузилась в темноту.

— Ты, конечно, подумаешь, что я сумасшедший, — продолжал он, и я видел в темноте, что он вглядывается в окно, пытаясь рассмотреть дорогу, — но до того как ты постареешь, ты поймешь, что у меня есть веские основания быть осторожным. А, ничего подозрительного! Может, на этот раз я успел опередить его.

И, отойдя от окна к письменному столу, он опять включил лампу.

— Ну как, таинственно? — он засмеялся и посмотрел на мою неоконченную рукопись. — Вот история, да? Отсюда я делаю вывод, что в округе все здоровы как быки. Что, не так? Ну, так я могу дать тебе кое-какой материал, и, если настоящая жуткая тайна пользуется спросом на рынке, тебе больше не понадобится заниматься гриппом, переломами ног, расстроенными нервами и всем остальным.

Я недоверчиво посмотрел на него, но в его облике не было ничего, что давало бы основания предполагать, что он страдает манией преследования.

Правда, его глаза горели слишком ярко, а лицо теперь приобрело суровое выражение. Я достал виски и сифон с содовой:

— Ты что, раньше времени пошел в отпуск?

— Я не в отпуске, — ответил он и медленно набил трубку. — Я на службе.

— На службе! — воскликнул я. — Тебя перевели в Лондон, или еще что-нибудь?

— У меня такое задание, Петри, и не от меня зависит, где мне быть сегодня или где я буду завтра.

В этих словах было что-то зловещее. Я отставил свой стакан, даже не попробовав содержимого, повернулся кругом и прямо взглянул ему в глаза.

— Ну, выкладывай! — сказал я. — Что это все значит?

Смит вдруг встал, снял пиджак и закатал левый рукав рубашки, обнажив уродливую рану в мякоти руки. Она почти зажила, но была окружена какими-то странными бороздами шириной примерно в один дюйм.

— Когда-нибудь видел такое? — спросил он.

— Точно такое — никогда, — признался я. — Выглядит так, будто рану прожгли кислотой.

— Правильно! И очень глубоко! — резко сказал он. — Сюда вошел зубец стрелы, смазанной ядом королевской кобры.

Я не смог подавить дрожи, пронизавшей все мое тело при упоминании этого самого смертоносного пресмыкающегося Востока.

— Есть только один способ лечения, — продолжал он, опуская рукав, — с помощью острого ножа, спички и патрона. Потом я три дня лежал на спине, в бреду, а кругом малярийный лес, но я бы лежал там и сейчас, если бы заколебался. Вот в чем суть. Это не был несчастный случай!

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я хочу сказать, что было преднамеренное покушение на мою жизнь, и я иду по пятам человека, который выжал этот яд — терпеливо, каплю за каплей — из ядовитых желез змеи, который приготовил стрелу и сделал так, чтобы она в меня выстрелила.

— И кто же этот дьявол?

— Это тот дьявол, который, если мои расчеты верны, находится сейчас в Лондоне и который регулярно воюет со своими врагами с помощью таких милых штучек. Петри, я приехал из Бирмы не просто в интересах британского правительства, а в интересах всей белой расы, и я серьезно верю — дай Бог, чтобы я оказался не прав, — что ее выживание в немалой степени зависит от успеха моей миссии.

Сказать, что я был сбит с толку, значит не сказать ничего о том хаосе, который вызвали в моем мозгу эти необычайные утверждения. С Найландом Смитом в мою однообразную жизнь в пригородной тиши вторглась самая дикая фантастика, какую только можно вообразить. Я не знал, что думать, чему верить.

— Я теряю драгоценное время! — решительно и резко сказал он, осушил свой стакан и поднялся. — Я пришел прямо к тебе потому, что ты единственный человек, которому я не боюсь доверять. Если не считать моего главного босса, ты, надеюсь, единственный человек в Англии, который знает, что Найланд Смит оставил Бирму. Я должен все время иметь кого-нибудь рядом с собой, Петри, — это обязательно! Можешь ты устроить меня здесь и уделить несколько дней самому необычному делу, — уверяю тебя, самому необычному, — из всех когда-либо существовавших или выдуманных?