Александр Фурман - Книга Фурмана. История одного присутствия. Часть II. Превращение

Фурман совершенно ошалел от этой внезапной атаки.

– А ну, какая твоя фамилия? – сузил дядька глаза, и его вторая рука тоже вцепилась в фурмановское плечо.

(Зачем ему фамилия?! Почему он стал так страшно ругаться? – Все вдруг перевернулось…)

Угрюмо:

– А зачем вам?

(БЕЖАТЬ. Бежать?.. Машины идут потоком – погонится и у светофора поймает… Или еще хуже: в подъезде… И что тогда будет? – Фурман все никак не мог понять, чего этот взрослый дядька хочет от него, для чего он устраивает весь этот жуткий спектакль? И вдруг его пронзило простейшее, исчерпывающее объяснение: «дядя Коля» – это СУМАСШЕДШИЙ УГОЛОВНИК, УБИЙЦА!..)

– Надо. Говори, как фамилия?

Фурман побелел и дал своим губам произнести:

– …Корольков.

(ВОТ – ОТ СТРАХА ПРЕДАЛ ЛУЧШЕГО ДРУГА.)

– Как? Королев?

(ЗА ЭТО ТЕБЕ ПОЛАГАЕТСЯ СМЕРТЬ.

«Я не хочу! А как же родные? …И с Пашкой ничего не может быть – адреса-то он не знает…»

ТЕПЕРЬ ЭТО УЖЕ ВСЕ РАВНО.)

– …Корольков.

– Не врешь?

Раздавленный своей низостью и непроходящим страхом, Фурман с машинальной покорностью помотал головой.

Чуть отвернувшись, мужик неразборчиво забормотал, как бы объясняясь сам с собой: «А, ну, тогда ладно, ладно. А то мало ли. Может… Залетишь еще… По лицу-то не скажешь… или еврей какой… Черт…»

Фурман вдруг почувствовал, что ноги его почти не держат. Так ведь и убежать не смогу – буду ковылять, как инвалид. Вот вляпался… – Он все еще не мог поверить, что все это происходит с ним на самом деле. Да как это вообще получилось?!! С чего все началось?! – Да нет, он ЗАСЛУЖИЛ. И бежать теперь – ни к чему…

– Ты, это, как тебя, Сань, ты извини, я тут малость погорячился. Понимаешь, я ведь инвалид… («Так, он тоже. Два инвалида подрались и приползли в милицию…») Не веришь? Честно. Могу книжку показать! Ага, нет, это не та, – вот, смотри, видишь?.. Со мной бывает, завожусь с пол-оборота. Так что ты извини. Давай забудем. Закуришь? А, забыл… Ну, дай пять! Все, мир?

Холодно злясь на собственную слабость, Фурман брезгливо кивнул и сунул ладонь в протянутую чужую руку.

– Все, теперь я могу идти?

– А, иди, конечно, – с равнодушным видом сказал палач.

Рука-то осталась у него в плену.

ОТПУСКАЕТ МЕНЯ БЕЗ РУКИ. ЮМОР МЕРТВЕЦА.

От отчаяния (вот ведь как – и дом родной совсем рядом, даже виден отсюда) он презрительно сказал:

– Я не могу уйти – вы же меня сами держите.

– А? Да перестань, Сань, мы же с тобой друзья! Ты не обижайся на старика. И меня не обижай, не надо, понял? Ты учти, пацан: я тебя всего наскрозь вижу и еще на три шага под землей. Так что… не балуй. Мы с тобой сегодня гуляем!.. Слышал анекдот?.. – Не выпуская Фурмана, сумасшедший инвалид принялся безудержно болтать, шутить, рассказывать похабные анекдоты и какие-то дикие короткие истории из своей (а может, и не своей) жизни – и сам же хохотал, привычным жестом вытирая слюну в уголках губ. – Вот так, Сань… Ты понял, да?

Неизвестно было, что он может выкинуть еще через минуту. А если у него с собой нож? Господи, что ж это такое… Почему я?! Что же мне делать?..

Кто может меня спасти?!

В голове у Фурмана стали проноситься мгновенные картины: если вдруг на той стороне он увидит дедушку… – бедный дедушка, он кинется на сумасшедшего – нет! Пусть лучше мимо будет идти сосед – тяжелый, вечно выпивший мужчина… или пройдет Боря… Боря… – на самом дне своего отчаяния и страха он невидимо усмехнулся: самоуверенный Боря всегда всех пытается учить, как они должны себя вести, – а что бы он сейчас посоветовал своему младшему брату? Который находится в лапах психа-убийцы?.. Фурман содрогнулся.

Боря перед ним поучительным тоном сказал: «Не можешь действовать – наблюдай, оценивай, прикидывай разные варианты». – «Ну, и что я должен тут наблюдать?» – «У психа меняется настроение. Когда он начинает злиться, он становится очень опасен». – «Да, а так он добрый и хороший…» – «Значит, надо постараться действовать на него как-то успокаивающе, а там будет видно…» – Фурман продолжал возражать, хотя Боря уже пропал.

Однако, уцепившись за Борину мысль, Фурман все же сосредоточился и стал наблюдатьза «дядей Колей». Как ни странно, почти сразу его охватила жалость: так искренне и увлеченно не подозревающий о наблюдении псих делился с врагом (то есть с Фурманом) горячими запасами своей скудоумности. Через некоторое время запасы стали иссякать, и их место заняли планы: поехали в новый цирк! Или в парк Горького! Покатаемся на аттракционах! Нельзя? С головой не так? Ну, постреляем в тире! Пожрем в пельменной!.. Не хочешь? Почему?! Не разрешают ездить так далеко? А они и не узнают! Ты им не скажешь… Ну давай, давай, соглашайся скорей хоть на что-нибудь, не тяни! Не-е-ет, без тебя я никуда не поеду. На хрен мне это? Только вместе!