Фиона Макинтош - Гобелен

Затем они попрощались почти в официальных выражениях. Джейн повесила трубку – и тотчас словно свежим ветром пахнуло ей в лицо. Айерс-Рок! По крайней мере, теперь у нее есть план; перед ней – четкий маршрут. Значит, ситуация под контролем – как она и привыкла! Джейн заберется на вершину волшебной скалы, войдет в контакт с древними силами, напишет свое имя и имя жениха в специальной книге. И тогда Уилл откроет глаза, позовет Джейн. Она сама не ожидала, что так легко поверит в возможность подобного исхода, но когда поверила – ей стало казаться, что иначе и быть не может. На это намекал Робин – а на что же еще? И все сбылось – мысли Джейн прояснились. И взор тоже прояснился.

Правда, в глубине сознания попискивал голосок – дескать, ты дура, Джейн, куда тебя нелегкая несет, – но Джейн его не слушала.

Джеффри Холлик оказался моложе, чем ожидала Джейн, – чуть за сорок. Он был даже привлекателен – конечно, для тех, кому по вкусу расчесанные на пробор волосы и идеально гладкий подбородок. Джейн подозревала, мистер Холлик не чудил в юности; вообще ни разу не совершил поступка, подпадающего под определение «забавы молодых», могущего огорчить папочку с мамочкой. При помощи яркого галстука он отчаянно пытался противостоять своей естественной склонности к консервативному облику. Ослабленный узел, по мысли Холлика, намекал на отсутствие чопорности. Зато мистер Холлик умел улыбаться искренней улыбкой, и эта улыбка растопила лед предубеждения. Джейн подумала, так бывает со всеми пациентами доктора Холлика. Вдобавок у него обнаружился легчайший ланкаширский акцент, и Джейн почти прониклась к навязанному родителями психологу.

Джеффри Холлик усадил ее в кресло, предложил чаю. Джейн отказалась, улыбнулась секретарше и согласилась выпить воды. Холлик сам налил ей из запотевшего кувшина. Пока он возился, Джейн сбросила пальто и шарф, уютно расположилась в кресле, стала наблюдать, как адепт психологии громоздит на столике между собой и пациенткой кувшин, в котором позвякивают кубики льда.

Они сидели в глубоких креслах, лицом друг к другу. Доктор Холлик не взял ни блокнот, ни ручку – уже хорошо. Джейн заметила – ему изрядных усилий стоит не поставить ладони «домиком». Она выжидала: что станет делать Холлик, с чего начнет. Они успели поздороваться, обменялись замечаниями о погоде – пора было приступать к делу.

– Ваша мама рассказала мне, какая трагедия произошла в вашей жизни, Джейн. Я рад, что вы нашли время прийти сюда. Беседа подобна клапану, с помощью которого можно выпустить лишнее напряжение.

Холлик замолчал в ожидании ответа.

– Тут главное – не перестараться, доктор Холлик.

– Пожалуйста, зовите меня Джеффри, – сказал Холлик. Затем решил, что для Джейн это недостаточно демократично, и добавил: – А лучше – просто Джефф.

Джейн улыбнулась в ответ на его улыбку. Вот главное, самое сильнодействующее оружие Холлика; жаль, что он едва ли это сознает.

– Знаете, Джефф, я последнее время только и делаю, что говорю… а еще думаю. Надоело – сил нет. Я так измотана. Все мысли – о состоянии Уилла; порой я просто задыхаюсь, как представлю, до чего это несправедливо со стороны судьбы – так обойтись с моим женихом. В голове все время крутится: если бы только, если бы только…

Холлик скроил скорбную мину.

– Посмотрим, смогу ли я научить вас противостоять изнуряющим эмоциям. Я понимаю, что у вас на душе. Вам кажется, что стены смыкаются над вами, не так ли?

Джейн кивнула.

– Все мне сочувствуют. Бедные мои родители! Не могу видеть, как они страдают. Я их люблю, доктор Холлик… то есть Джеффри… то есть Джефф. – Джейн заморгала, улыбнулась, собралась с мыслями. – Только они ничем не могут помочь. Мне кажется, я одна способна найти лекарство для Уилла.

– Вы одна?

– Да, несмотря на то что самой мне очень плохо.

– Поэтому вы решили отпустить Уилла в Америку – чтобы его родители испробовали на нем новейшие достижения медицины? – Джейн вскинула брови, и доктор Холлик поспешил объяснить: – Вынужден признаться, что сегодня мне звонила ваша мама. Она все рассказала о ваших планах.

– Нет, не все. Потому что все ей самой неизвестно. Я не собираюсь ехать с Уиллом в Штаты. У меня собственные соображения насчет того, как убить мою боль.

Холлик, до сих пор невозмутимый, вдруг подозрительно напрягся.

– Именно поэтому, Джейн, мы сегодня с вами беседуем, – наставительно произнес он. – Крайне важно, чтобы вы осознали: ваш разум, ваши эмоции подверглись тяжелому потрясению – пожалуй, тяжелейшему из существующих в природе. А значит…