Фиона Макинтош - Гобелен

Ждет от нее неких действий – но каких именно?

В голове прозвучал вопрос Робина: «Где бы Уиллу больше всего хотелось оказаться?»

Действительно, где? Джейн резко села, оперлась на локти. Уснуть в таком возбужденном состоянии нечего было и пытаться – но для размышлений она слишком устала. Хотелось закутаться в плед, спрятаться. Однако опыт подсказывал: действие предпочтительнее бездействия практически в любой ситуации – а в этой и подавно.

Джейн вспомнила про Максвеллов, стала звонить им в отель – они остановились в «Кларидже». Пришлось оставить сообщение, потому что Максвеллы еще не вернулись из больницы.

– Будьте добры, мисс, скажите мистеру Максвеллу, что я приняла решение. Пусть он сам или миссис Максвелл мне перезвонит.

Джейн подождала неизбежного вопроса.

– Да, это Джейн.

Пауза.

– Просто Джейн. Они знают.

Еще пауза.

– Да, номер телефона у них есть.

Джейн прикинула, что Джон Максвелл наверняка успел позвонить в отель ее родителям.

Она сняла наконец пальто, шарф и сапожки, оглядела комнату, полную вещей Уилла. Надо бы принять душ; вместо этого Джейн бессмысленно трогала вещи, зачем-то понюхала свитер Уилла, пахнувший его парфюмом. Погладила старый кожаный портфель, набитый книгами и папками. Проглотила комок в горле, внезапно вспомнив про лекцию. Сообщил ли кто-нибудь в Шотландию, что лекция не состоится? Джейн стала искать записную книжку Уилла.

Через несколько минут она завершила третий на сегодня телефонный разговор. Пришлось снова пережить потрясение – координатор научного семинара слышала о происшествии в Лондоне, но понятия не имела о личности пострадавшего. Повторив историю еще и университетскому профессору, Джейн почувствовала себя буквально выжатой. Дрожащей рукой провела по лицу, вспоминая обескураженное молчание на другом конце провода, соболезнования, выданные с очаровательным шотландским выговором. Джейн понимала: милая, дружелюбная координаторша только и могла, что пособолезновать и выразить надежду на скорейшее выздоровление Уилла – и все же слова показались пустыми и ничуть не облегчили ее боль. От сочувствия, мягких интонаций и пожеланий здоровья стало только хуже.

Джейн нашарила пару салфеток, высморкалась, открыла зеленую папку Уилла, стала быстро листать текст лекции, стоившей Уиллу столько труда. Ах, как досадно, что лекция не будет озвучена. От боли за Уилла заныло сердце. Явилась бредовая идея – поехать в Шотландию, прочесть лекцию вместо жениха; несколько минут Джейн этой идеей тешилась.

Потом здравый смысл вернулся к ней. Нет, об этом и думать нечего. Во-первых, Джейн физически не сможет произносить слова Уилла – или разрыдается, или в обморок упадет уже на вступлении. Во-вторых… Аргументы множились по мере того, как Джейн скользила взглядом по страницам. Джейн почти ничего не знает про линии лей, понятия не имеет о смысле исследовательского проекта; не сможет отвечать на вопросы слушателей или вести дискуссию, которая, возможно, запланирована после лекции. Она не сможет даже сделать вразумительный вывод.

«Плохая идея, Джейн», – сказала она себе и отказалась от поездки в Шотландию.

Взгляд, однако, продолжал скользить по листкам. Внимание привлекли слова, напечатанные крупным шрифтом и дважды подчеркнутые.

«…вернемся к Альфреду Уоткинсу, археологу-любителю, который и предложил термин «линии лей», имея в виду простое описание значимых объектов той или иной местности. Уоткинсу удалось нанести на карту отчетливые прямые линии, которые он объявил древними торговыми путями. Нью-эйджеры, уфологи, лозоходцы, колдуны и маги верят, будто по линиям лей перемещается некая загадочная энергия, почувствовать которую дано лишь немногим. Теперь же линии лей принято считать еще и энергетическими воронками Земли – то есть местами скопления огромных запасов энергии. Главными воронками названы Седона, что в Аризоне, гора Эверест на Тибете, пустыня Наска в Перу, английский Стоунхендж – ну и моя любимая Айерс-Рок в Австралии. Из уважения к австралийским аборигенам племени анангу я предпочитаю называть ее Улуру. Считается, что в наскальных рисунках запечатлены деяния предков нынешних анангу, имевшие место в так называемые Времена сновидений  [3]  В австралийской мифологии Времена сновидений, или Джугура, – это стародавняя эпоха, противопоставленная настоящему времени. В эту эпоху мифические герои совершили свой жизненный цикл, вызвали к жизни людей, животных и растения, определили рельеф местности, установили обычаи. , много тысяч лет назад. Улуру связывает людей анангу с их предками, а еще эта скала – красная, как кровь, что до сих пор не смешалась…»