Александр Фурман - Книга Фурмана. История одного присутствия. Часть IV. Демон и лабиринт

И что к этому могла бы добавить Теория касаний?

Но пробудившийся не ко времени дух научного познания жадно требовал проверки гипотез и немедленных экспериментов. В быстро сгустившемся воздухе неуклюжий мирный дирижабль трансформировался в компактную высокоманевренную машину разведки. Перед маленьким сплоченным экипажем была поставлена задача незаметно высадиться на расположенном неподалеку пустынном горном плато и, соблюдая крайнюю осторожность, проверить… произвести рекогносцировку… – в общем, узнать, что будет. А там уж как получится.

Задание было чрезвычайно опасным.

И даже попросту диким, если честно. Какое-то безумие. Но… надо было торопиться.

Беспредельное по наглости мастерское мягчайшее касание-посадка на голый живот… Все прошло успешно!

Ай! Началось непредсказуемое мощное колыхание почвы, землетрясение! Что делать?! Держаться несмотря ни на что!

– Прекрати, щекотно! – сдавленно шепнула Соня и, цеп ко схватив парализованную машину разведчиков, строго перенесла ее на прежнее насиженное место.

«Миссия окончена!» – объявление по радио.

Уф!.

Какая ужасно смешная нелепость!

Но ведь, кажется, все обошлось?..

Вскоре в палатку заглянул костровой:

– Тук-тук-тук, есть кто живой? Вы вообще-то есть собираетесь? У нас все уже давно готово!

Поздно ночью, после многочасового концерта на большой сцене и традиционного долгого гуляния по чужим могучим кострам, у которых продолжали петь разные известные люди, их усталая компания вернулась к своим холодным отсыревшим палаткам. Предполагалось, что в паре стареньких двухместных палаток разместятся по четыре человека, а в еще одной, поновей и чуть попросторней, – пять. Распределение напрашивалось само собой: Наппу с четырьмя новыми парнями; Минаев, Ася, Морозов и Друскина; трое челябинцев и Фурман. И тут вдруг выяснилось, что у челябинцев есть только один спальник на троих (при планировании поездки они об этом почему-то умолчали, но Фурман, наверное, мог бы сам догадаться, что у обитателей общаги таких вещей не окажется, и заранее что-нибудь придумать). Все расстроились. Ладушин с Номиналом бодро заявили, что готовы спать прямо на полу, накрывшись куртками. Фурман считал, что это безобразие. Хорошо, а какие есть варианты? Ася предложила отдать свою и Борькину ветровки – если, конечно, это чем-то поможет. Было понятно, что этого мало. Ирина задумчиво сказала, что в принципе может разделить с кем-нибудь свой спальник. То бишь попытаться залезть в него вдвоем. А что, мы так уже делали в походах: если не застегивать молнию до конца, то два небольших и не слишком упитанных человека довольно легко туда войдут. Так даже теплее может быть, чем по отдельности. Ладушин на это мрачно заметил, что войти-то они, может, и войдут, а вот выйти… Пока все смеялись и шутили, Фурман прикинул возможности своего древнего спального мешка. Пуговицы у него расстегивались только до середины, и он был заметно ýже, чем эти новые на молнии: например, согнуть ноги, лежа на боку, в нем было уже трудно. Двум даже не слишком плотным мужикам в нем, скорее всего, просто не поместиться – оба окажутся по большей части снаружи, ничем не прикрытые. Но попробовать, конечно, можно. Ночка, похоже, в любом случае будет тяжелой… Ирина сказала, что если исходить из чисто практических соображений, то Володька кажется более тощим. Но зато Ладушин вроде бы немного пониже и в целом покомпактнее. Короче, пусть на нее никто не обижается, она выбрала Ладушина. Фурман тут же пригласил Володю к себе, но тот поблагодарил его и заверил всех, что он прекрасно устроится один, завернувшись в куртки, – так хоть ноги можно будет нормально вытянуть. Ситуация была довольно неловкая, тем более что Ладушин вдруг злобно уперся. Они с Ириной обменялись непонятными для посторонних грубыми колкостями, Володя жестко одернул своего приятеля, тот по-уличному огрызнулся, и дело запахло скандалом… Но тут Соня звонким голосом объявила, что она готова пожертвовать собой и сделать такое предложение, которое немедленно всех помирит. Все посмотрели на нее с легким раздражением: мол, ты-то, бедненькая, куда лезешь?.. «Значит, так. Я уступаю свой большой, теплый и, можно сказать, почти новый спальный мешок Володе! Собственно, это все. Ура, товарищи! …А почему никто не кричит ура?» – «Ну а ты сама-то где собираешься спать, на улице?» – почти хором возмущенно спросили ее. «Почему на улице? – обиделась Соня. – Я пойду к Фурману. Если он не против, конечно. Но ведь он сам только что предлагал Володе разделить с ним ложе, так сказать. А я чем хуже в качестве кандидатуры? Я вон какая маленькая, худенькая и места почти не занимаю… Я тебя не стесню, честное слово! Впрочем, если ты по каким-то причинам отказываешься…» – «То я пойду к кому-нибудь другому!» – не удержался Фурман, и все захохотали.