Джон Ирвинг - Молитва об Оуэне Мини

Оуэн позавтракал на кухне вместе с остальными официантами и непомерно проголодавшимися и шумными баскетболистами. Он как раз начал накрывать на стол для школьного начальства, когда капитан баскетбольной команды подошел к нему попрощаться.

— Все сделали в лучшем виде — ни единой царапинки, — заверил капитан.

— СЧАСТЛИВО СЫГРАТЬ! — пожелал на прощание Оуэн Мини.

Первым «жука» на сцене обнаружил один из вахтеров Главного корпуса — когда поднимал шторы на высоких окнах, через которые в Большой зал с готовностью врывалось яркое утреннее солнце. Естественно, вахтер тут же позвонил директору. Из кухонного окна своего дома, нагло угнездившегося прямо напротив Главного корпуса Академии, директор Уайт прекрасно мог видеть маленький прямоугольник голого асфальта на том месте, где провел ночь «фольксваген» доктора Дольдера.

Дэн Нидэм потом рассказывал, что директор позвонил ему, когда он, Дэн, как раз выходил из душа. Большинство преподавателей готовили себе завтрак дома или же просто пропускали его, чтобы не есть в школьной столовой. Директор сказал Дэну, что обзванивает преподавателей из тех, кто покрепче, — нужно вынести со сцены Большого зала «фольксваген» доктора Дольдера, причем успеть сделать это до утреннего собрания. Школьники, пояснил Дэну директор, не должны «посмеяться последними». Дэн ответил, что не считает себя особенно крепким, но, конечно, постарается выручить. Повесив трубку, Дэн про себя рассмеялся и втихомолку веселился до тех пор, пока не выглянул в окно Уотерхаус-Холла и не увидел рядом со своей машиной огромный тягач «Гранитной компании Мини». Тут Дэн вдруг ясно понял, что за всей этой ЗАТЕЕЙ совершенно отчетливо вырисовывается рука Оуэна Мини.

Точно то же самое сказал директор, когда вместе с десятком не слишком крепких преподавателей (и парочкой дюжих преподавательских жен в придачу) вступил в неравную схватку с докторским «жуком».

— За всем этим явно просматривается рука Оуэна Мини! — сказал директор.

— Мне кажется, Оуэн вряд ли смог бы поднять «фольксваген», — осторожно заметил Дэн Нидэм.

— Я имею в виду саму затею! — раздраженно отмахнулся директор.

По словам Дэна, преподаватели оказались плохо подготовленными к поднятию чего бы то ни было. Даже те, что выглядели поспортивнее, ни силой, ни гибкостью не могли тягаться с молодыми баскетболистами, к тому же они не учли самого главного в поставленной перед ними задаче: тяжелые и неудобные вещи гораздо легче вносить по лестнице вверх , чем стаскивать вниз .

Учитель физкультуры и тренер по легкой атлетике мистер Тубулари слегка переусердствовал, стараясь побыстрее снести машину со сцены. Он оступился и упал прямо на жесткое деревянное откидное кресло в первом ряду, — к счастью, головой мистер Тубулари ударился о сборник гимнов, иначе наверняка заработал бы сотрясение мозга. Дэн Нидэм, правда, потом заметил, что сотрясать там особо было нечего. Физкультурник, однако, жестоко растянул лодыжку, и пришлось отнести его в изолятор имени Хаббарда. Таким образом, наедине с докторским «фольксвагеном» осталось еще меньше не слишком крепких преподавателей (да несколько мясистых преподавательских жен). Автомобильчик теперь стоял на «заднице», самой тяжелой точке, где у «жука» расположен двигатель, задрав кверху капот, будто иронически отдавая честь своим слабакам носильщикам, ухитрившимся уронить его со сцены.

— Хорошо хоть доктор Дольдер всего этого не видит, — заметил Дэн.

Опасаясь директорского гнева, никто не посмел предложить наиболее простое решение — что лучше сейчас разойтись и дать школьником «посмеяться последними», а затем попросить нескольких парней посильнее и покрепче, чтобы аккуратно спустили машину со сцены и вынесли на улицу. И если они разобьют автомобиль, пусть сами и отвечают. А теперь все стало только хуже — так бывает всегда, если за дело берутся дилетанты, да притом еще в дурном настроении и второпях.

Все знали через десять—пятнадцать минут к утреннему собранию начнут подтягиваться первые школьники, и если стоявший до этого на сцене целехонький автомобильчик вызвал бы не более чем сдержанные смешки, то помятый и сидящий на «заднице» перед сценой Большого зала наверняка спровоцирует безудержный и продолжительный хохот. Однако дискуссия по этому вопросу если и возникла, то продолжалась недолго. Директор, с пунцовым от натуги лицом приподнимая массивное немецкое чудо автострад, предложил своим помощникам поднапрячься, вместо того чтобы острить.