Джон Ирвинг - Молитва об Оуэне Мини

— Можно подумать, ты писатель, — съязвил я.

Оуэн пожал плечами.

— ЭТО БУДЕТ НЕТРУДНО, — повторил он.

Но я сказал, чтобы он даже не пробовал, потому что мне не хотелось огорчать Дэна; если Дэн уже все знает — да если он знает хотя бы только время и место действия, — ему это точно будет неприятно, сказал я.

— ПО-МОЕМУ, ТЕБЯ ВОЛНУЕТ ВОВСЕ НЕ ДЭН, — сказал Оуэн Мини.

— Что ты хочешь сказать, Оуэн? — спросил я; он пожал плечами — мне иногда кажется, что этот жест — пожатие плечами — изобрел не кто иной, как Оуэн Мини.

— ПО-МОЕМУ, ТЫ БОИШЬСЯ УЗНАТЬ, КТО ТВОЙ ОТЕЦ, — сказал Оуэн.

— Пошел ты в жопу! — взорвался я.

Он снова пожал плечами.

— ВОТ САМ ПОДУМАЙ, — продолжал Оуэн Мини. — ТЕБЕ ДОСТАЛСЯ КЛЮЧ К РАЗГАДКЕ, И ПОКА ЧТО ОТ ТЕБЯ НЕ ПОТРЕБОВАЛОСЬ НИКАКИХ УСИЛИЙ. ЭТО ВЕДЬ БОГ ДАЛ ТЕБЕ КЛЮЧ. СЕЙЧАС У ТЕБЯ ЕСТЬ ВЫБОР: ТЫ ИЛИ ВОСПОЛЬЗУЕШЬСЯ ПОДАРКОМ БОГА, ИЛИ ВЫБРОСИШЬ ЕГО. ПО-МОЕМУ, ТЕБЕ НУЖНО СДЕЛАТЬ СОВСЕМ НЕБОЛЬШОЕ УСИЛИЕ.

— А по-моему, тебя гораздо больше заботит, кто мой отец, чем меня самого, — сказал я ему в ответ. Он кивнул.

Этот разговор происходил в канун Нового года, 31 декабря 61-го, около двух часов дня; мы сидели в захламленной гостиной в квартире Хестер в Дареме, штат Нью-Хэмпшир. В этой комнате мы часто засиживались вместе с соседками Хестер по квартире, двумя студентками, почти такими же неряхами, как и сама Хестер, но они, к сожалению, не шли ни в какое сравнение с ней по части внешних данных. Сейчас девушек не было, они разъехались на рождественские каникулы к родителям. Хестер тоже не было в комнате; мы с Оуэном никогда не стали бы обсуждать тайную жизнь моей мамы в ее присутствии. Хотя было всего два часа дня, Хестер уже успела нагрузиться ромом с кока-колой и теперь спала как убитая в своей спальне — столь же безразличная к нашей с Оуэном перебранке, как моя мама.

— ДАВАЙ СЪЕЗДИМ В СПОРТЗАЛ И ПОТРЕНИРУЕМ БРОСОК, — предложил Оуэн Мини.

— Что-то не хочется, — сказал я.

— ЗАВТРА НОВЫЙ ГОД, — напомнил Оуэн. — СПОРТЗАЛ БУДЕТ ЗАКРЫТ.

Из спальни Хестер даже через закрытую дверь доносилось ее дыхание. Сонное дыхание пьяной Хестер напоминало храп и стон одновременно.

— Зачем она столько пьет? — спросил я Оуэна.

— ХЕСТЕР ОПЕРЕЖАЕТ СВОЕ ВРЕМЯ, — сказал он.

— Как это? — спросил я его. — Нас что, ждет поколение пьяниц?

— РАСТЕТ ПОКОЛЕНИЕ НЕДОВОЛЬНЫХ, — ответил Оуэн. — А ЗА НИМ, МОЖЕТ, ДВА ПОКОЛЕНИЯ ТЕХ, КОМУ БУДЕТ НА ВСЕ НАЧХАТЬ, — добавил он.

— Откуда ты знаешь? — спросил я.

— НЕ ЗНАЮ ОТКУДА, — сказал Оуэн Мини. — Я ПРОСТО ЗНАЮ ТО, ЧТО ЗНАЮ, И ВСЕ.

Торонто, 9 июня 1987 года — после погожих выходных, солнечных, безоблачных, прохладных, как осенью, я не выдержал и купил «Нью-Йорк таймс»; слава богу, никто из знакомых меня не видел. Одна из дочерей миссис Броклбэнк в эти выходные венчалась в капелле школы епископа Строна; у наших выпускниц это принято — даже слабые ученицы возвращаются под сень родной школы, чтобы здесь пойти под венец. Иногда меня зовут на свадьбу; миссис Броклбэнк, например, пригласила меня, но именно эта ее дочь не училась у меня ни на одном курсе, и мне показалось, миссис Броклбэнк позвала меня только потому, что я случайно попался ей на глаза, когда она яростно подстригала живую изгородь у себя во дворе. Официального приглашения мне никто не присылал. Я не люблю пышных торжеств; мне там неуютно. К тому же дочь миссис Броклбэнк выходит замуж за американца. Мне кажется, я и «Нью-Йорк таймс» купил из-за того, что на Рассел-Хилл-роуд наткнулся на машину, под завязку набитую американским семейством.

Американцы заблудились; они никак не могли найти то ли школу епископа Строна, то ли школьную капеллу — они сидели в машине с нью-йоркскими номерами и не могли взять в толк, как правильно произносится имя епископа.

Где здесь находится школа епископа Стрейчана? — спросила меня женщина.

— Епископа Строна , — поправил я ее.

— Что-что? — переспросила она. — Я не пойму, что он сказал, — обернулась она к мужу, сидевшему за рулем. — По-моему, он говорит по-французски.

— Я говорю по-английски, — просветил я идиотку. — По-французски говорят в Монреале. А вы в Торонто. Здесь все говорят по-английски.

— Вы знаете, где находится школа епископа Стрейчана? — крикнул муж.

— Епископа Строна! — гаркнул я в ответ.

— Да нет, Стрейчана! — крикнула жена.

Тут подал голос кто-то из ребятишек на заднем сиденье:

— По-моему, он говорит вам, как это правильно произносится.