Джон Ирвинг - Молитва об Оуэне Мини

— Я ПРОСТО ХОЧУ ПРЕДОСТЕРЕЧЬ, — сказал он. — ЭТО, КОНЕЧНО, ЖУТКО УВЛЕКАТЕЛЬНО — ИСКАТЬ СВОЕГО ОТЦА, НО НЕ ЖДИ, ЧТО ЗАПРЫГАЕШЬ ОТ РАДОСТИ, КОГДА НАЙДЕШЬ ЕГО. НАДЕЮСЬ, ТЫ ХОТЬ ЗНАЕШЬ, ЧТО НАМ НЕ НАЙТИ ВТОРОГО ДЭНА!

Я не знал; мне казалось, Оуэн слишком уж многое считает бесспорным. А искать отца оказалось и вправду увлекательно — это я знал точно.

ПОХОТЛИВЫЕ АССОЦИАЦИИ, как выражался Оуэн, также способствовали нашему растущему увлечению ОХОТОЙ НА ОТЦА — как Оуэн именовал затею.

— КАК ТОЛЬКО У ТЕБЯ ВСТАНЕТ, ПОДУМАЙ, НА КОГО ТЫ ПОХОЖ ИЗ ЗНАКОМЫХ, — вот такой любопытный совет дал мне Оуэн в связи с приступами вожделения, что пока оставались единственной ниточкой, ведущей меня к неведомому отцу.

Что до вожделения, то я надеялся, что буду чаще видеть Хестер — ведь теперь и Ной и Саймон учились в Грейвсендской академии. На самом деле мы виделись даже реже, чем раньше. Из-за трудностей с учебой Ною пришлось остаться на второй год; у Саймона первый год прошел более гладко — вероятно, от счастья, что Ной оказался с ним в одном классе. Оба они к Рождеству 57-го учились на третьем курсе Академии и до того основательно втянулись в эту утонченную и изысканную, как представлялось нам с Оуэном, жизнь частной школы, что я виделся с ними не чаще, чем с Хестер. Ною с Саймоном очень редко приходилось скучать в Академии до такой степени, чтобы их потянуло в гости в дом 80 на Центральной, — даже выходные они все чаще и чаще предпочитали проводить вместе со своими, несомненно, более интересными одноклассниками. Мы с Оуэном догадывались: на взгляд Ноя с Саймоном, мы для них еще дети.

А тем более для Хестер, которая, словно в ответ на то, что Ноя оставили на второй год, ухитрилась преуспеть в учебе. Она не испытывала сколько-нибудь серьезных трудностей, учась в средней школе Сойера, где, по нашим с Оуэном догадкам, равным образом наводила ужас на преподавателей и на сверстников. Вероятно, Хестер, движимой, как всегда, желанием заткнуть братьев за пояс, все же пришлось приложить некоторые усилия, чтобы перескочить через один класс; во всяком случае теперь всем троим предстояло завершить среднее образование в 59-м — когда мы с Оуэном скромно заканчивали всего лишь первый курс в Академии, соответствующий девятому классу. Выпускниками же нам суждено было стать только в 62-м. Меня это здорово задевало; я-то ведь надеялся, что когда-нибудь смогу почувствовать себя более-менее равным в компании моих нескучных двоюродных братьев и сестры, но вышло так, что я отставал от них даже больше, чем раньше. Хестер же казалась мне вообще недосягаемой.

— НУ, ОНА ВЕДЬ ВСЕ-ТАКИ ТВОЯ СЕСТРА, ХОТЬ И ДВОЮРОДНАЯ, — ОНА И ДОЛЖНА БЫТЬ ДЛЯ ТЕБЯ НЕДОСЯГАЕМОЙ, — сказал Оуэн. — К ТОМУ ЖЕ С НЕЙ ОПАСНО ИМЕТЬ ДЕЛО — ТЕБЕ, ПОЖАЛУЙ, ПОВЕЗЛО, ЧТО ОНА ДЛЯ ТЕБЯ НЕДОСЯГАЕМА. НО ЕСЛИ ТЫ И В САМОМ ДЕЛЕ СХОДИШЬ ПО НЕЙ С УМА, — добавил Оуэн, — ТО, МНЕ КАЖЕТСЯ, У ТЕБЯ С НЕЙ ВСЕ ПОЛУЧИТСЯ — ХЕСТЕР ПОЙДЕТ НА ЧТО УГОДНО, ТОЛЬКО БЫ ДОВЕСТИ СВОИХ РОДИТЕЛЕЙ ДО РУЧКИ. ОНА ДАЖЕ ЗАМУЖ ПОЙДЕТ ЗА ТЕБЯ!

— Замуж за меня! — вскрикнул я; при мысли о женитьбе на Хестер у меня внутри словно что-то перевернулось.

— НУ ДА, У ЕЕ РОДИТЕЛЕЙ ОТ ЭТОГО БЫ ТОЧНО КОТЕЛОК ЗАКИПЕЛ, — сказал Оуэн. — СКАЖЕШЬ, НЕТ?

Закипел бы, это верно; и Оуэн был прав: Хестер, похоже, задалась целью довести родителей — да и братьев тоже — до умопомешательства. Свести с ума — в наказание за то, что обращались с ней «как с девчонкой». В глазах Хестер Сойер был настоящим «раем для мальчишек», а тетя Марта — «предательница женщин», потому что поддерживала точку зрения дяди Алфреда — что в хорошей частной школе нужно учиться мальчишкам , «расширять свой кругозор» нужно мальчишкам . Ну что ж, Хестер расширит свой кругозор в том направлении, чтобы показать тете Марте и дяде Алфреду, как они неправы. Но все-таки предположение Оуэна, будто Хестер способна дойти до брака с собственным двоюродным братом, только бы проучить как следует родителей, мне казалось совершенно немыслимым!

— По-моему, я ей даже не нравлюсь, — сказал я Оуэну.

Он пожал плечами.

— НЕ В ТОМ ДЕЛО, — объяснил Оуэн Мини, — ЧТОБЫ ХЕСТЕР ВЫШЛА ЗА ТЕБЯ, ТЕБЕ НЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО ЕЙ НРАВИТЬСЯ.

Между тем нам никак не удавалось добиться хотя бы приглашения в Сойер на Рождество. После каникул на Карибском море Истмэны решили Рождество 57-го провести дома. Мы с Оуэном уже тешили себя надеждами, но увы! — эти надежды очень скоро рухнули; в Сойер нас так и не пригласили. Оказалось, что Истмэны не поехали на Карибское море потому, что Хестер переписывается с каким-то чернокожим лодочником, предложившим ей встретиться на Виргинских островах. С этим лодочником Хестер сошлась еще в предыдущее Рождество, когда они отдыхали на Тортоле, — а ей ведь тогда было всего пятнадцать! Естественно, в каком смысле она «сошлась» с ним, нам с Оуэном никто не объяснял, и потому приходилось полагаться на те скупые подробности всей этой истории, что тетя Марта рассказала Дэну. Ему она, правда, рассказала куда больше, чем бабушке, которая полагала, что чернокожий матрос пытался «приставать» к Хестер, причем делал это довольно грубо, и потому Хестер теперь сама хочет остаться дома. На самом деле Хестер все время грозила, что удерет на Тортолу. Кроме того, она не разговаривала ни с Ноем, ни с Саймоном — за то, что они показали письма чернокожего лодочника родителям, и за то что они смертельно обидели сестру, не познакомив ее ни с одним из своих друзей по Грейвсендской академии.