Дэвид Николс - Мы

В ужастиках есть интересный поворот, которым, будучи ребенком, я тайно наслаждался, а именно когда неожиданно открывается, что центральный персонаж был давным-давно мертв. Я видел этот поворот и в кино тоже; если не брать в расчет намеки о душе и загробной жизни, мне всегда казалось, что это дешевый розыгрыш. Поэтому должен сказать прямо: я не умер и по длинному коридору навстречу белому свету меня никто не вел.

Дело в том, что жизнь мне спас мой сын. То ли чувство вины, то ли смутное беспокойство не позволили ему продолжать кайфовать на пляже, поэтому уже через пару минут он последовал за мной, вошел в номер и увидел мои ноги, торчащие между двумя односпальными кроватями. Боль пронзила грудь, распространилась на руки, шею и нижнюю челюсть, и, кроме того, у меня возникли некоторые затруднения с дыханием, отчасти из-за паники, потому что, покуда не появился Эгг, я не видел абсолютно никаких путей к спасению и был вынужден просто лежать на голом деревянном полу, придавленным к нему чем-то вроде огромного допотопного гардероба, созерцая под кроватью шарики скатавшейся пыли, носки Алби, его кроссовки, а также брошенные кое-как полотенца и, наконец, слава тебе господи, грязные ноги собственного сына на пороге.

— Папа? Во что ты такое играешь?

— Алби, подойди, пожалуйста, ко мне.

Он перелез через кровать, посмотрел на мое распростертое тело, вдавленное в прикроватный столик, и я в двух словах объяснил ему, что, по-моему, произошло. Он не стал гуглить «сердечный приступ». Он снял трубку и позвонил на ресепшн, выбрав при этом весьма понятный и разумный тон, которого я у него никогда не слышал, поразительно спокойный, лично я так и веду дела. Убедившись, что помощь уже на подходе, он широко расставил ноги, засунул руки мне под мышки и попытался помочь мне принять сидячее положение. Однако я намертво застрял, и тогда он опустился рядом со мной на пол, взял за руку, и мы стали ждать.

— Вот видишь, — помолчав, сказал он. — Я же говорил, что плавки слишком тесные.

Я скривился от боли:

— Алби, меня сейчас нельзя смешить.

— Тебе очень больно?

— Да. Очень.

— Прости.

— Аспирин мог бы помочь.

— А он у нас есть?

— Только парацетамол.

— Папа, а от него будет толк?

— Не уверен.

— Ладно, тогда просто полежи.

Прошло какое-то время, минуты три-четыре должно быть, и, хотя я пытался сохранять спокойствие, я не мог не думать о том, что, возможно, мой собственный отец оказался в свое время в аналогичном положении, один-одинешенек в своей квартире, и рядом не было никого, кто мог бы прилечь возле него и отпускать дурацкие шуточки. Не было никого рядом? Рядом не было меня. «Его сердце практически разорвалось», — со странным удовлетворением сказал мне тогда доктор.

Я почувствовал очередной спазм в груди и поморщился.

— Ты в порядке?

— Отлично.

— Папа, ты дыши, дыши.

— Ну, я пытаюсь.

Время шло, но очень медленно.

— А что происходит, когда теряешь сознание?

— Эгг, давай поговорим о чем-нибудь другом.

— Прости.

— Если я потеряю сознание, значит у меня произошла остановка сердца. Тебе придется делать СЛР [65] СЛР — сердечно-легочная реанимация: искусственное дыхание и закрытый массаж сердца. .

— Типа дыхание рот в рот?

— Полагаю, да.

— Боже мой! Постарайся не терять сознания, хорошо?

— Я стараюсь.

— Хорошо.

— Эгг, а ты умеешь делать СЛР?

— Нет, но в случае чего посмотрю в «Гугле». Может, даже прямо сейчас.

Я снова рассмеялся. Если что меня и может убить, так это вид Алби, отчаянно пытающегося нарыть информацию об СЛР.

— Не надо. Просто полежи рядом со мной. У меня все будет отлично. И вообще, все будет отлично.

Алби медленно выдохнул, сжал мою руку и принялся растирать мне тыльную сторону ладони большим пальцем. Господи, какой стыд, подумал я, восстановить близость с сыном такой ценой.

— Алби…

— Папа, ты ведь знаешь, что тебе нельзя много говорить.

— Знаю.

— Все будет в порядке.

— Знаю. Да вот сам-то я что-то не в порядке. Если я не…

Некоторые люди, полагаю, наверняка воспользовались бы данной ситуацией, чтобы сделать последнее решительное заявление, и у меня в голове даже возникло несколько неплохих формулировок. Однако все они показались мне слишком мрачными и мелодраматическими, а потому мы замолчали и неподвижно лежали между кроватями, держась за руки, в ожидании скорой помощи.