Михаил Климов - Старый дом

Однако в банк он сегодня больше не поехал, день давно перевалил за половину, а по представлению Славы, такие учреждения должны закрываться рано. К тому же, прежде чем делить, надо было все хорошо обдумать и посчитать, а для этого у нашего героя уже не было ресурсов.

Думалка вопила от перегрузки и давала сбои…

Поэтому, вырвавшись из пробки, Прохоров доехал до Матвеича и вручил ему брошку-бабочку.

– Ты теперь специалист по разрухе? – спросил тот, когда увидел брошку. – В день два предмета – у тебя под домом кладбище поломанного Фабера нашлось?

– А откуда ты решил, что это опять Фабер? – устало спросил наш герой. – Иголка-то новая, клейма нет…

– Так это для вас, лохов, клейма нет… – Матвеич даже головой покачал, сетуя на тупость собеседника, – а вот здесь на торце видно же «К.Ф», тому, кто смотреть умеет. Ладно, сколько?

– Не продается…

– Эти шуточки мы знаем… – не поверил приятель. – Сколько надо-то?

– Ты будешь смеяться, – цитатой из анекдота ответил Слава, – но не продается даже за сто штук…

– Ну сто не сто, – ответил изумленный Матвеич, – но десятку дам…

– Помнишь, с тебя был гут? – перестал реагировать на эти жалкие попытки Прохоров. – Так вот мы в расчете будем после того, как ты мне бабочку вернешь в готовом виде…

– Расходы по ремонту тоже мои?

– Расходы я тебе оплачу…

И от Матвеича Слава поехал уже домой, забежав только в известную ему кулинарию за жратвой на вечер, наконец-то поесть время настало, и на завтрашнее утро.

А войдя в дом, остановился на пороге и несколько секунд стоял неподвижно, додумывая пришедшую ему в голову мысль.

Она была совсем простая, но такая важная:

Если он прав и завтра на Белорусский вокзал, а потом в банк кто-то придет за деньгами, то ведь это будут его…

ЕГО…

… правнуки и (или) праправнуки.

Значит, он не один на свете…

И только теперь до него дошло, что за странное чувство овладело им сегодня ночью, когда он получил Володино послание в Интернете: раз у них тогда было все в порядке, значит, скорей всего, где-то живы его, Прохорова, потомки.

Просто чувства сработали раньше мозга, а до думалки только через некоторое время дошло.

Кстати, отметил он попутно, если никто завтра не придет, то это не значит, что никаких правнуков нет, это значит только, что Володя чего-то не допетрил, во что Прохоров не верил…

Он, наконец, сделал шаг в квартиру, закрыл за собой дверь и присел к столу, чтобы сосчитать, кто все-таки завтра прибудет?

В тринадцатом году Володе было почти сорок, а Маринке тридцать один. Анечке – семь, а Андрею пять.

Предположим, что внуки родили лет в двадцать-двадцать пять. Это примерно двадцать пятый, тридцатый год.

И их дети будут для Прохорова уже правнуками…

Прибавим еще двадцать-двадцать пять, получим пятидесятый-пятьдесят пятый, и это будут уже праправнуки…

Еще двадцать – семидесятые-восьмидесятые, и это уже, не сбиться бы со счету, прапраправнуки…

Значит, придут (интересно, двое, один, много?) уже четыре раза «пра». И я для них какое-то странное сочетание деда (по возрасту) и четыре раза «пра» деда (фактически). И на фига им нужен такой мастодонт?

Но повидать их все равно хочется, вдруг все-таки родная кровь и все такое, может, найдем, о чем поговорить…

Только еще один вопрос возникает – где их перехватить?

Слава встал, начал накрывать себе на стол, чтобы поужинать, а заодно прикидывал завтрашнюю диспозицию…

Банк?

Внутри?

Но представить себе, что он целый день трется в недружественном банке, ожидая гостей, было трудно.

Что он там делать будет? Класть на счет деньги, привезя их пятикопеечными монетами? Но где их столько взять?

А никакое другое дело несколько часов не займет…

Просто сидеть в операционном зале?

Но охрана такого странного посетителя срисует моментально и в лучшем случае выкинет на улицу, а в худшем вызовет ментов.

И кстати, будет права…

Снаружи?

Но и тут та же история, наверняка в серьезном заведении отсматривают постоянно не только внутренние помещения, но и пару десятков метров вокруг банка. А дальше – срисуют, свинтят, отвезут куда надо…

Можно, конечно, позвонить Карине и попросить, чтобы она позвонила туда и что попросила? Чтобы ему без объяснения причин разрешили сидеть внутри несколько часов? Ее-то саму подобной просьбой наш герой и то вряд ли решился бы озадачить, а уж чтобы она кого-то просила – вообще бред…

Он положил себе разогретую картошку с мясом, разрезал огурец, щелкнул электрическим чайником.